Мы промчались мимо заезжавших на шоссе машин, один из бомжей даже высунулся и обстрелял нас, но не попал. Наемник стрелять не стал, берег патроны. У него их и оставалось всего три неполных магазина. Да еще два у меня есть, можно будет ему отдать, но что такое сто двадцать патронов, когда нужно стрелять по машине, едущей на огромной скорости?

Эх, нам бы пулемет и пару полных коробов к нему… Хотя толку об этом мечтать, не материализуется же он.

Мы успели оторваться метров на триста. Стрелять на такой дистанции из автомата, да еще и из едущей машины, бесполезно, вот наемник и не пробовал. Зато по нам открыли огонь. Большая часть пуль улетала в молоко, но несколько раз они прилетали в заднюю часть кузова, стуча по нему, будто градины по композиту крыши.

Я любил во время дождя или града выбраться на последний этаж моего дома, встать на балкончике и закурить, слушая, как капли стучат о козырек. Это было умиротворяюще. Но сейчас все было совсем не так, и эти звуки заставляли меня давить на педаль газа все активнее и активнее. Но двигатель и так работал на предельных оборотах, и больше ста тридцати километров в час машина разгоняться категорически отказывалась. По-видимому это была плата за внушительный внешний вид и тяжелую броню.

Жаловаться было грешно, броня держала даже автоматную пулю, только вот разрыв между нами и преследователями сокращался с каждой секундой. Я резко вильнул влево, повинуясь команде интерфейса, и выскочил на встречку, только чудом не въехав в бетонный блок, который разграждал полосы.

Только один из преследователей смог повторить мой маневр, остальные проскочили мимо, и остались на другой полосе. И тогда наемник начал стрелять короткими очередями, скорее всего, по колесам.

Слуховой имплант явно понизил свою чувствительность, иначе я оглох бы от выстрелов. Гильзы частично сыпались в салон, частично на крышу, отлетали в сторону, их поток было видно через окно.

Нас обстреляли из машины, ехавшей параллельно, наемник прятаться не стал, и продолжил стрелять. Пули застучали по кузову, несколько из них прилетели в стекло, от чего оно покрылось оспинами попаданий. Хрен его знает, сколько еще оно выдержит прежде чем осыпаться. Но, если это произойдет, нам, скорее всего, жопа.

Я снова повел машину в сторону, почти прижался к противоположному заграждению шоссе, чтобы оказаться на максимальной дистанции от преследователей.

Тут по нам стали работать уже и с той машины, что успела выехать на нашу полосу. Они почти догнали нас, и просто расстреливали машину с расстояния нескольких метров. Скорость была приличная, около восьмидесяти километров в час, и мне в голову пришла идея. Возможно, она слегка отдавала безумием, но я надеялся, что броневик выдержит ее реализацию.

— Чех, вниз! — крикнул я. — И пристегнись, мы взлетаем!

— Чего? — спросил наемник, все-таки забравшись обратно в салон. — Куда взлетаем, это же не летун.

— Пристегнись говорю, потом поймешь, — ответил я, и когда услышал за спиной щелчок ремня безопасности, резко утопил педаль тормоза.

Меня толкнуло вперёд, ремень резко впился мне в грудную клетку, но к счастью не лопнул, и я не налетел грудью на рулевое колесо. Какое-то время нас еще тащило по инерции вперед, все-таки тормозной путь у такой махины был ого-го.

А потом нас толкнуло еще раз, потому что прямо в заднюю часть кузова въехала машина преследователей. Удар был страшный, но я надеялся, что такие были запланированы в конструкции машины. Иначе ничего не останется, кроме как выбраться наружу и перестрелять всех людей Легиона, что гнались за нами. Смешно, да?

Машина даже не заглохла, я снова утопил педаль газа, и мы медленно и тяжело тронулись вперед. Заглянув в зеркало заднего вида, я заметил, что водитель той машины пробил головой стекло, да так и застрял. А вот так вот, сука, пристегиваться надо всегда.