— Видишь ли, Сьюзен сильно напугана, а врачи говорят, что ей меньше всего сейчас нужны стрессы. Я подумал, что если бы ты навестила ее? Тебе удается успокаивать людей.

— Не нужно просить о таких вещах, Хью. Я еду. Где эта больница?

Записав адрес, Линда закрыла глаза, тихо прошептала короткую молитву, торопливо оделась и поехала в больницу.

Войдя в палату, она увидела бледную подругу, лежащую в кровати, рядом с которой сидели Хью с сыном. Мальчик едва сдерживал слезы.

Линда вдруг поняла, что горечь потери ребенка, случись такое, испытает не одна только Сьюзен. Хью и его сын Джейсон будут потрясены не меньше. Именно горе или угроза его наступления и сплачивает любящих людей. Если один из членов семьи испытывает боль, то и другие наверняка ощущают ее.

— Джейсон, раз Линда уже здесь, пойдем-ка мы с тобой выпьем по чашке кофе? — предложил сыну Хью.

— Папа, я не пью кофе! — удивился мальчик.

Трое взрослых улыбнулись.

— Ну ладно. Можешь взять себе колы. А женщины пока немного поболтают друг с другом.

— Конечно, папа, — сказал Джейсон и, наклонившись, чмокнул Сьюзен в щеку. — Скоро увидимся.

Хью тоже поцеловал жену, затем тихо вышел с сыном из палаты.

Как только они ушли, Линда подсела поближе к подруге и взяла ее руку.

— Ну и напугала ты меня, подружка?

Сьюзен с трудом улыбнулась.

— Ничего, тебе не помешает небольшая встряска.

— Я бы вполне обошлась и без нее, — скривилась Линда. — Как ты себя чувствуешь?

Сьюзен слегка нахмурилась.

— Пока все не так уж плохо. Боли я уже не чувствую.

Линда нагнулась и потрепала ее пышные белокурые волосы.

— Все будет хорошо. И с тобой, и с ребенком.

Карие глаза Сьюзен наполнились слезами.

— О, Лин, — всхлипнула она. — Я так боюсь. Мне так хочется родить эту крошку. Если только я его потеряю…

— Прекрати немедленно! Как ты можешь такое говорить! Ты выполнишь все, что тебе скажут врачи, и родишь, как положено. Слышишь?

Губы Сьюзен сложились в подобие вымученной улыбки.

— Слушаюсь, сержант Оуэн.

— Вот так-то лучше. Не хочу больше слышать от тебя ни слова о каких-то страхах и переживаниях. Я хочу, чтобы ты лежала здесь и думала только о своем растущем животике.

— Лин, мне хотелось бы стать такой же сильной, как ты.

— Ты сама молодец: намного отважнее, чем даже я о тебе думала.

— О нет, — затрясла головой подруга. — Это ты самая храбрая из всех, кого я знаю. И не потому, что ты служишь в полиции. Женщина, испытавшая в жизни то, что довелось пережить тебе, должна быть мужественной. Поэтому не пытайся скромничать.

Боже, Сьюзен предстояли куда более рискованные испытания, чем те, с которыми Линда сталкивалась за всю предыдущую жизнь! И все же именно Сьюзен называла Линду храброй и мужественной. Она почувствовала себя трусливой лицемеркой.

— Поверь мне, дорогая, ты сильная и сможешь все выдержать. Так что, пожалуйста, не теряй головы и улыбнись мне. Но только по-настоящему.

Губы Сьюзен задрожали, их уголки опустились, а затем медленно растянулись в широкой улыбке.

— Ты замечательная подруга, Линда, — проговорила та растроганно. — И, конечно же, права. Мне надо обязательно выдержать.

Линда просидела в больнице остаток дня, а затем, поняв, что Сьюзен теперь нужен отдых, поехала домой. По пути она оглядывалась на рождественские украшения в окнах домов и во внутренних двориках коттеджей. Сможет ли Сьюзен продержаться до необходимого срока и носить в животе своего малыша? Только бы удалось!

Интересно, что Джейк будет делать на Рождество? Наверное, отправится к отцу в Луизиану.