|
Но вдруг она остановилась перед ним. - Так я должна, по-твоему, выйти за молодого Наварру. А собой он каков? - Недурен. Но дело же не только в этом. Впрочем, ростом он ниже вас. - Я ничего не имею против маленьких мужчин. - Как мужчины они даже "выносливее. - Ах, что ты говоришь, Волсингтон! Ведь я на этот счет совсем неопытна! Ну, а с лица? - У него лицо смуглое, как маслины, и овал безукоризненный. - О! - Только вот нос слишком длинный. - Ну, в жизни это даже преимущество. - Да, длина. Но не форма. Кончик загнут. И, боюсь, со временем он загнется еще больше. - Жаль! Впрочем, все равно. Я же не собираюсь брать себе в мужья какого-то желторотого птенца. А как он? Очень юн, да? - настойчиво допытывалась эта женщина неопределенных лет. - Ты, что же, подал ему на мой счет какие-нибудь надежды? Он был, конечно, в восторге? - Он восторгался вашей красотой. Портрет великой государыни он покрыл поцелуями и оросил слезами, - усердно врал посол. - Я думаю! А от союза с Валуа ты его отговорил? - Я же знаю, что вы этого союза не одобрили бы. - Пожалуй, ты не так уж глуп! Если только не предатель. Ее тон был резок, но милостив Посол понял, что казнь ему больше не угрожает, и низко склонился перед Елизаветой. - Господин посол, - снова заговорила королева, наконец опускаясь в кресло, - я от вас еще жду, чтобы вы сообщили мне о переговорах между обеими королевами. Только смотрите мне в глаза! Я разумею Жанну и Екатерину. Ведь ясно, что ни без той, ни без другой судьба Франции не может быть решена. - Я не только восхищаюсь вашей проницательностью, она меня просто пугает. - Я понимаю, почему. Вам, вероятно, никогда не приходило на ум, что к моим послам, которые являются моими шпионами, тоже приставлены шпионы и они следят за вами. Тут Волсингтон выказал величайшее изумление, хотя отлично все это знал. - Сознаюсь, - смиренно промолвил он, - что я заговорил сначала о маленьком принце Наваррском, а не о его матери потому, что моя государыня - прекрасная молодая королева. Будь моим государем старый король, я бы вел с ним беседу лишь о матери принца. Ибо опасна только королева Жанна. Он увидел по ней, что уже наполовину выиграл: поэтому в его голосе продолжали звучать сугубая преданность и проникновенность. - Мне придется поведать вашему величеству одну весьма печальную историю, которая показывает, до чего люди коварны и лживы. Вот как бедную королеву Жанну провел один, англичанин! - Казалось, посол сам потрясен до глубины души, он предостерегающе поднял руку. - Нет, не я. Мы должны всегда вести себя достойно. Это был всего лишь один из моих уполномоченных, и замысел был его. Я предоставил ему свободу действий, и вот он отправился в Ла-Рошель, где можно было наверняка застать всех друзей королевы Жанны, в том числе и графа Людвига Нассауского. Мой агент подговорил этого немца улечься в постель и разыграть тяжелобольного, так что Жанна в конце концов посетила страдальца... Посол продолжал свой рассказ, развертывавшийся в духе шекспировских комедий; но тем бесстрастнее была его серьезность и тем больше наслаждалась королева. Уже немало посмеявшись, она заявила: - Если этот Нассау - такой болван, то нечего строить из себя хитреца. |
