Аларик рассмеялся, и смех его был таким же горьким, как привкус крови у него во рту.

— Сделку, ну конечно.

— Ах, послушай меня, Астартес, пока тебя не забрали в другое местечко, покруче этого.

Аларик невольно попытался вырваться из оков.

— Я сделаю тебе доспех, — сказал кузнец, — лучший из всех, что у тебя когда-либо были.

— У меня есть доспех.

— Уже нет, и никогда не было такого, какой я могу сработать. Облегающий, словно стальная кожа. Гибкий как шелк. Закаленный в огне, будто сердце звезды, прочный настолько, что отразит удар топора самого Кхорна. Как тебе это? Заманчиво?

— Но не за просто так. Знаю я вас. Любые посулы затронутых скверной все равно что предательство.

— О нет, ты не понимаешь. Взамен я попрошу тебя отыскать для меня кое-что. Полагаю, что у тебя будет больше шансов найти это, чем у меня — запертого тут.

— Оставим это, — сказал Аларик. — Ни один слуга Императора не станет заключать сделку с таким, как ты.

— Таким, как я? А кто такой я? — Кузнец повернулся, как раз настолько, чтобы Аларик смог увидеть его в профиль. Лицо было словно выковано молотом, подобно одному из его же клинков, нос был перебит во многих местах, глаза почти скрывались под сетью шрамов. — Отыщи Молот, Астартес, — Молот Демонов. Говорят, он где-то в этом мире и с ним поднимется герой и сокрушит лордов Бога Крови. Что может быть слаще для раба вроде меня, чем увидеть это?

— Ложь.

— Молот Демонов вполне реален. Про него толком ничего не известно, но он, скорее всего, находится где-то на этой планете. Будь я поумней, то сказал бы даже, что он прямо передо мной, прикованный к стене моей кузницы. Ибо ты и есть Молот. Не так ли, Серый Рыцарь?

Тяжесть ошейника была невыносимой. Он тянул Аларика вниз, и голова Серого Рыцаря склонилась.

Огни горна заслонили черные пятна, он ощутил запах раскаленного железа и дыма болтера.

Он вновь погрузился в беспамятство, убаюкиваемый звоном молота по наковальне.

Карникаль!

Это поглощающее самое себя чудовище! Это город, подобный опухоли, это убийственное великолепие! Это великий паразит, выползший из земных глубин!

Одни говорят, что Карникаль обрушился на Дракаази с какой-то далекой звезды и целую вечность рос, бессмысленный и бескрайний. Другие считают, что он зародился тут, что-то вроде грибка или паразита, который мутировал до огромных размеров по вездесущей воле Хаоса. Насколько же они глупы, пытаясь отыскать логику в его облике! Пещеры его внутренностей, кровавые реки, изливающиеся из его ран, стенания его вечной боли — все это лик Хаоса, лик Кхорна!

Город, построенный на Карникале, это паразит на паразите, хижины, втиснутые между жировыми складками на его спине, шпили, вознесшиеся по прихоти чудовища, храмы и бойни, колышимые его исполинским дыханием. Все это отдано на волю безмозглого существа, тупого чудовища, монстра по имени Карникаль!

— Неплохой урожай в этом году, — заметил лорд Эбондрак.

— Воистину, мой господин, — отозвался герцог Веналитор.

— Кхорну будет приятно видеть, как они умирают.

Из пыточного сада Веналитору и Эбондраку открывался восхитительный вид на невольничий рынок Карникаля. Рынок, один из крупнейших на Дракаази, был встроен в высохшую кисту, похожую на воронку от метеорита. Сотни колод были врезаны в тугую шкуру земли, и к каждой приковано по несколько новых невольников. Слышались вопли рабов, перемежаемые щелканьем плетей и хрустом ломающихся костей.

Лорд Эбондрак лениво выпустил когти, словно потягивающийся кот.

— Варп говорит о тебе, Веналитор.

— Значит, я счастлив, мой господин.