При виде реликвии остальные сотворили знамение аквилы.

— Нам же говорили, что книга находится в Конвенте Санкторум, — с недоверием заметила Ананке. — Откуда тогда она взялась здесь?

— Рукопись святой Катерины перемещалась по галактике десятилетиями под покровом лжи, — объяснила Мирия. — Ее перевозили из заставы в монастырь, из часовни в колонию, дабы втайне нести благословение. — Она кивнула Пандоре. — Читай.

Трясущимися руками Сороритас открыла книгу. И только она прочитала первые увиденные слова, как ее глаза заблестели от слез.

— Наша величайшая сила — это стальная оболочка, в которую заключено сердце всякой женщины. Матери, дочери, сестры. Женская любовь вечна и незыблема. Это клинок, который никогда не затупится. — Голос Пандоры срывался из-за переполнявших ее эмоций. — Пресвятые Трон и Кровь… Это ведь слова святой.

— Вот зачем мы вернулись на Святилище-сто один, вот настоящая причина нашего возвращения. — Мирия мрачно покачала головой. — Не за тем лишь, чтобы упокоить духов мертвых, переосвятить монастырь или ради Бога-Императора. Нет. Мы пришли за этим. — Она показала на священный том.

— Если у нас есть книга, — начала Ананке, — разве задача не выполнена? Надо убираться из этого мавзолея, пусть ксеносы им подавятся. — Она пристально посмотрела на Тегаса. — А заодно оставим тут квестора, будет у пришельцев игрушкой.

— Мы не закончили, — твердо сказала Даная, опередив Мирию. — Есть книга или нет, здесь пролилось слишком много крови. Некроны должны расплатиться сполна.

— Верно, — согласилась Мирия. — Нам нужно задать себе всего один вопрос. Как поступила бы Катерина?

С большой бережностью Пандора закрыла книгу и спрятала ее у себя под плащом.

— Святая убила бы их всех.

Мирия кивнула, а затем повернулась к Тегасу:

— Генераторная над дольменными вратами. Веди нас туда.

Адепт судорожно кивнул и зашагал первым. Выстроившиеся в одну шеренгу боевые сестры последовали за ним.

Когда гудение за дрожащими каменными стенами часовни переросло в рев, Верити оторвала взгляд от бездыханного тела Децимы и увидела прямоугольную тень на одном из больших витражных окон. Силуэт перемещался неспешно и размеренно, но от того не менее пугающе, и перед глазами госпитальерки на мгновение предстала картина древнего галеона, плывущего по волнам спокойного океана. Она различила голос сестры Елены, о чем-то предупреждающей, но за поднявшимся гулом слова было не различить.

После пришел огонь. Поток лилово-белого пламени пробил стену высоко у нее над головой и прочертил зазубренную линию. Яркий канат энергии по горизонтали прошел сквозь опоры, и стекла, к которым он прикоснулся, разлетелись тучами мелких осколков. Затем разряд перескочил справа налево, и каменная кладка утратила сцепление и обрушилась там, где он прошел.

Когда восточная стена с грохотом развалилась на неровные блоки, в часовню влетел ветер, разносящий жесткие песчинки. Верити прикрыла глаза и заметила в бреши очертания чего-то большого и темного. На подернутой маревом антигравитационной подушке медленно парил громадный зиккурат из черного камня, расширявший для себя брешь в здании. Уже одним только своим появлением в часовне некронский монолит совершил самую отвратительную гнусность..

Гаусс-дуговые свежеватели, установленные с каждого угла дрейфующей по воздуху пирамиды, двигались в разные стороны, выискивая цели, и обрушивали энергетические импульсы, дробившие искусную напольную мозаику, испарявшие валяющиеся всюду молитвенники и обращавшие боевых сестер в горящие угли. Верити пригнулась и припала к поваленному столбу, из-за которого вскоре осмелилась выглянуть.