— Сюда! — кто-то в чёрном костюме маякнул мне фонариком. Я подошёл ближе. — Влад Радич велел перевезти вас в порт в городе. А что-то случилось? Такая паника у всех.

Лица этого человека я не видел. Да и говорить ничего важного не хотелось, мало ли кто это.

— Все детали у Радича.

— Я понял, — человек огляделся по сторонам и добавил: — Сделаю всё в лучшем виде, Ваше Высочество.

Не буду убеждать в обратном. Радич перестраховывается, даже его люди знают всё не до конца. Может быть, именно это поможет нам вернуть девушку живой.

А может получиться наоборот. Если похитители не поймут её ценность, могут убить на месте.

Человек, всё так же оставаясь в темноте, завёл двигатель лодки, дёрнув шнур, а потом сел за руль. Небольшой катер отправился в сторону города.

И если раньше Урбус сиял в ночи, сейчас среди света заметны огромные чёрные тени. Это заброшенные высокие здания, где свет не горел.

Удручающее зрелище, город мне в целом нравился раньше. Помню, как с будущей женой и братом выбрались туда с занятий поесть мороженого. Тогда в городе было красиво.

Но это воспоминание пробудило другое.

При мне была только одна полная квадра, и два шагохода из другой. Остальные войска вернулись в Мардаград, стальные войска вернулись в Мардаград,

Пилоты, канониры, механики, стрелки, водители грузовых мотоповозок и гусеничных панцирников, логисты, связисты. Почти три сотни человек, которые входили в состав квадры.

Эти люди вели ригги в бой, делали им ремонт и прикрывали в бою от пехоты. Нужен каждый человек, чтобы квадра из четырёх шагоходов оставалась эффективной.

Эти люди прошли со мной через многое. И даже спустились бы за мной в ад.

— Сегодня мой брат был объявлен мятежником и казнён, — сказал я перед строем.

Солдаты и офицеры зашептались, всё громче и громче, пока шум не перешёл в возмущённый рёв.

— После этого император Валерий Громов потребовал у меня отречься от брата, сложить полномочия, оставить войска и явиться к нему, чтобы просить о милости. После этого меня тоже казнят.

Рёв такой, будто здесь не триста человек, а три тысячи. Они все любили Кира, жизнерадостного парня, который был готов ради своих на всё.

— Я отправлюсь туда, — сказал я. — И повешу ублюдка на статуе его деда!

Крики злые, но восторженные.

— Мы с тобой, генерал!

— Пусть ублюдок сдохнет!

— Но! — я поднял кулак. — Это мятеж, и не надо думать, что месть его оправдывает. Тех, кто пойдёт со мной, ждёт смерть. Даже если мы выполним свою цель, вас накажут. Вас будут пытать, унижать, а потом казнят. Ваши семьи хлебнут горя, а ваши потомки вас проклянут.

Обычно я говорил другие речи, чтобы вдохновлять людей. В этот раз наоборот. Я хотел быть честен с ними до конца. Даже если со мной не пойдёт никто.

— Поэтому я не буду заставлять вас идти за мной. Но если кто-то пойдёт, буду благодарен вам вечно.

Согласились все.

Мы уже приближались к портовой пристани. В лицо дул ветер, от воды тянуло холодом. Иногда на кожу попадали мелкие брызги. Я сел чуть поудобнее на деревянной лавке. Не успел поужинать, теперь хотелось есть.

У меня в журнале, который я нашёл в боевом шагоходе, были списки экипажа и всех солдат, которые состояли в квадре. Может, кто из их потомков выжил, надо узнать. Отряд не бросил меня до самого конца. Так что помогу их правнукам, если нуждаются.

— Мы поедем назад, как приказал Радич, — шепнул водитель катера. — В дело вступают другие люди.

Я кивнул и вылез на скрипевшую деревянную пристань. Подождал пару секунд, а то после лодки немного укачивало. Никогда не понимал моряков, как они могут так долго находиться на воде.