Опасно. Ладно Ян, он-то крепкий и сильный. Но Валь держался. Так они и забрались в двигательное помещение. Двигатели работали, зимой, на улице, их не глушат. Несколько механиков, проводивших работы, с удивлением на нас посмотрели.

Ян посадил Валентина на пол и расстегнул себе куртку. Лицо вспотело.

— Самое сложное позади, — сказал он.

— Впереди, — возразил я и присмотрелся к Валентину.

— Я ещё не сдался! — прохрипел он. — И не сдамся!

Дальше таких больших лестниц не было. Мы вошли в кабину, Ян тащил Валя на руках. Электрокамеры здесь нет, она в корпусе. Три кресла стояли перед огромным пультом управления.

У среднего кресла очень сложная система оптики, там целые узлы трубок, стекла и перископов. Это нужно, ведь кабина в Ищейке — не самая высшая точка.

Ян усадил Валя в кресло и выдохнул.

Никаких педалей, только пульт и рычаги. Много рычагов. У меня даже голова болела, когда я пытался запомнить, какой рычаг за что отвечает. Направление, скорость, позиции, кабина, ноги, наклон ног, изгиб.

А Валентин же учил это с самого детства вместе с братом.

— Предатель наверное спит и видит, как сядет сюда сам, — проговорил он, стаскивая шарф и шапку. Мокрые от пота волосы стояли дыбом. — Но нет, тут буду только я или мои дети! Самое важное-то всё равно осталось при мне, как бы ты ни старался, ублюдок!

— Посмотри на меня, — сказал я.

Он подчинился. Я внимательно поглядел ему в лицо.

— Теперь продолжай. Обойди дворец, если сможешь, потом в порт. Если дойдём, ты будешь пилотом Ищейки. Или вернёшься в койку?

— Никогда!

— Пойму, что тебе плохо, утащу тебя туда сам.

— Ну уж нет! По местам!

— Он справится, Рома, — Ян поглядел на меня. — Я в него верю. И это для него лучше, чем лежать там.

Ян мог сам назначить его пилотом, без моего согласия, ведь это же его Исполины. Да, конечно, я мог вмешаться. Но Ян же сделал иначе, чтобы я всё увидел своими глазами.

Я сел в кресло канонира, Ян в кресло радиста. Марк в задней части кабины, подобрав брошенные Валем шарф и шапку.

— Сделаю всё, — со злостью сказал Валь. — Они увидят, что я могу!

Он нажал на кнопку, название которой я даже не знал. Свет в кабине стал ярче, а позади, за стальным люком, послышался сигнал сирены. Предупреждение, что скоро выйдем. Чтобы никого из механиков не раздавило в механизмах.

Кресло начало вибрировать, когда Валь набрал позиции. И движением рычага резко поднял кабину и опустил. Потом дёрнул нас влево и вправо. Я схватился за стальные поручни, чтобы не выпасть.

— Год назад были каникулы, — сказал он. — Мы с предателем приезжали сюда и показывали дедушке, что выучили. Потом пытались пройти по маршруту. У меня получилось, но не с первого раза.

Он врубил прожекторы и дёрнул очередной рычаг. Раздалось шипение и треск. Корпус Ищейки чуть приподнялся, потом приопустился. Валь переключил рычаги, иногда только замирая, будто вспоминал, что значит тот или другой. По лбу катил пот крупными каплями.

— Не волнуйся, старина, — подбодрил его Марк. — Ты в этом понимаешь лучше нас. Разберёшься.

Снова его аура спокойствия, которая подействовала на всех. Валь вздохнул и откинулся в кресле назад. Потом застегнулся рёмнём в поясе.

— Пристегнитесь. Будет быстро.

Он положил руки на резиновые накладки рычагов, закреплённые на поручнях кресла первого пилота. Это главные контроллеры управления. Для всего остального есть помощники.

А потом Ищейка пошла.

Нет, не так.

Потом она побежала. Как собака, только огромная, бронированная и механическая.