Изо всех сил отбросил копьё. Бокан шагнул назад. Я ударил его сразу двумя цепями, подтянулся к нему и врезался, сбивая с ног.

Тот откатился по полу и только дёрнулся, чтобы испариться.

Красная молния ударила его в спину. Я не забирал второго духа Громовой. Только того, кто жил в свече.

— Но как? — спросил Бокан, пытаясь подняться, но мог только встать на колени.

Я вытянул в сторону правую руку. И её тут же оттянуло другое оружие. Не цепь, а топор. Кажется, это легендарный Карнифекс, оружие палача, которым можно было рубить головы.

И что-то подсказывало мне, что именно нужно сказать.

— Старый хозяин этого оружия хочет, чтобы я произнёс кое-что, — с трудом сказал я. — Каждый человек достоин сказать что-то перед смертью.

— Знаю, что ты скажешь.

— Последнее слово?

— Неужели, эта битва между нами будет вечной? — спросил Дмитрий Бокан, или Таргин Великий… или как его звали на самом деле.

Я срубил ему голову. Топор исчез.

Звуки возвращались, кто-то разбирал завалы, кто-то пытался до нас докричаться. Кто-то тронул меня сзади, я чуть не вздрогнул от неожиданности.

— Ты как? — спросила Катерина. — Ты жив? Что произошло?

— Ничего хорошего, — я откашлялся. Возвращалась боль. Нога пульсировала, как больной зуб, только огромный. Рёбра мешали дышать и тем более кашлять. — Но тот… кто когда-то правил и хотел вернуть себе всё… кажется, ему нездоровится. Зараза, вот он нас отделал.

Громовой досталось, мне тоже. А вот Ян… Я видел свечение из глаз Бокана, кем бы он ни был на самом деле, видел свечение из глаз Катерины.

Но у Яна его не было.

Я медленно пошёл к нему, хромая на раненую ногу.

— Но он же, — проговорила Катерина. — Но ведь он…

— Я его не оставлю здесь, — решительно сказал я. — Если будет нужно, вытащу на своих…

Переоценил я свою силу, а крови явно потерял больше, чем хотел. Сначала упал на колени, потом набок. Как же здесь, оказывается, было холодно.

Эпилог

— Это обязательно? — спросила Катерина.

Синяк и ссадины на лице зажили, мордашка снова милая. А вместо короны у императоров и императриц Юнитума ветвистая металлическая диадема, в который вместо драгоценных камней вставлен игниум. В темноте он иногда светился. И ей она шла.

— Обязательно, — я уселся в кресло.

Раны заживали хорошо, но последствия схватки всё ещё давали о себе знать. Хуже всего — нога, думаю, тут ещё несколько месяцев пройдёт, пока смогу нормально ходить, не хромая.

А рёбра почти прошли.

— Никуда не деться, — она выдохнула. — Я никогда тебе не говорила, но в ту ночь, когда я плыла на корабле… в последнюю перед тем, как мы с тобой увиделись. Мне приснился сон, где я стояла вон там на балконе, а меня ждала толпа. И вот, я появилась, а они как давай надо мной смеяться.

— Во сне ты была голая? — спросил я с усмешкой.

— А я не помню, — Громова хихикнула. — Интересно, если я это устрою…

— Лучше не надо.

Она села рядом. Не люблю шумные мероприятия, а коронация — это определённо хуже всех. Кучу времени потратили утром в храме предков, слушая завывания священников, которые упоминали каких-то богов, про которых уже никто и не помнит. Потом Громова клялась на свечах, потом встречи с послами и представителями Великих Домов.

Осталось только показаться перед всем народом столицы и… ну, там ещё одно дело, которое решили не откладывать.

— Знаешь, — Громова нагло села на одно кресло со мной, но осторожно, чтобы не бередить мою раненую ногу.