|
Поднимаясь по течению, мы упорно следовали в северо-западном направлении. Здесь не попадалось никаких фортов, никто не предлагал нам карту местности, и мы пребывали в полной неопределенности. Если бы из прибрежного леса вдруг высунул голову мохнатый слон, то сейчас его вид едва ли удивил бы меня. Мы видели пришедших на водопой лосей, погрузивших в воду мощные длинные челюсти, и армады уток, покачивающихся на серебристой глади озер. В сущности, эти края действительно напоминали Эдем, где обитали дружелюбные животные, еще не пуганные ружьями охотников. Мы проходили мимо поселений индейцев, на редкость миролюбивых по сравнению с воинственной бандой Красного Мундира. Наше каноэ еще плавно скользило к берегу, а резвые дети уже бежали нам навстречу, удивленно показывая пальцами на нашу белую кожу и рыжую бороду Магнуса. Любопытные женщины стекались к реке, чтобы взглянуть на нас, а мужчины, закинув за спину луки, смотрели настороженно, но не враждебно. Намида и Лягушечка обычно разговаривали с ними, а потом сообщали нам особенности дальнейшего пути, и на прощание нас всегда одаривали запасами пищи. В каждой деревне я оставлял по монете, пока мои запасы не исчерпались. Когда мы останавливались на ночевку, наш норвежец иногда забирался на деревья и внимательно обозревал окрестности в надежде заметить следы пребывания древних скандинавов. Но повсюду до самого горизонта расстилались лишь нетронутые цивилизацией лесистые холмы и водоемы. Мы начали смотреть на мир с меньшей тревогой, поскольку уже много дней не видели никаких признаков погони. Я почти не сомневался, что ранил или убил Сесила Сомерсета, и, возможно, этот жестокий удар охладил мстительный пыл Авроры, а Пьеру удалось обескрылить кровожадного индейского вождя. Может быть, эти раны их успокоят. Между тем благодаря нашим женщинам первозданная глушь стала для нас рогом изобилия, моя винтовка била без промаха, а наши дамы собирали дары природы. За время путешествия Магнус выстругал топором шампуры, обновил обшивку каноэ и соорудил много другой полезной утвари. С помощью волокон внутреннего слоя коры американской липы мы сшивали березовую кору в удобные туески и короба. Разогретой сосновой смолой заклеивали течи. От наших спутниц мы узнали, как выгодно разбивать лагерь под обрывистыми, испещренными гнездами глинистыми берегами, поскольку обитающие в них прожорливые птицы поедали почти всех мошек и комаров. Лягушечке пришлось отказаться от попыток сблизиться с Магнусом, он оставался непоколебимо равнодушен к женским чарам. Зато она быстро сошлась с Пьером, который привлек ее внимание не только как наш спаситель, но и как верный спутник. Он не пытался изображать из себя влюбленного, но с ходу начал налаживать те легкие и свободные интимные отношения, что считались очень удобными среди торговцев пушниной. Без всяких просьб и уговоров Намида сама проявила инициативу к нашему сближению, хотя, возможно, учитывая простоту индейских обычаев, уже считала себя моей невестой. Я понимал, какая пропасть веков разделяет нас, но надеялся, что мы перекинули через нее мостик. Темы наших разговоров были весьма ограниченны — она понятия не имела о существовании городов или королей, но начала приобщать меня к науке выживания в ее мире, показывая, как находить съедобные корни или сооружать незатейливые укрытия. Что до любовных отношений, то поначалу она обращалась со мной с дружеской сдержанностью, но в итоге, очевидно, приняла иное решение, и однажды вечером, когда небосклон окрасился заревом заката, она вдруг подошла к бревну, где я сидел, начищая винтовку. — Пойдем со мной собирать хворост, — предложила она. Брови Пьера удивленно взлетели. Однажды он рассказывал мне, что собирание хвороста было излюбленным предлогом для молодых парочек, которые стремились ускользнуть в лес и заняться любовью, скрывшись от неодобрительных родительских взглядов. |
