|
-- Сельсовет оставить нельзя. -- Почему? -- Алехин, проворно открыв калитку, пропустил Васюкова вперед. -- У вас заместитель есть? -- В армию забрали... Никого нет... Секретарь -- девчонка. Несмышленая... Никак нельзя. Понимаете -- не могу! -- Опираясь на костыли, Васюков стал посреди улицы и, оглянувшись, вполголоса сказал: -- Банды объявились. Третьего дня пришли в Соломенцы человек сорок. Председателя сельсовета убили, и дочь, и жену. А печать забрали... О бандах Алехин знал, но о случае в Соломенцах не слышал. А деревня эта была неподалеку, и Алехин подумал, что в лесу, где будут вестись поиски, можно напороться не только на мины или на мелкую группу, но и на банду -- запросто. -- Как же мне в госпиталь? -- продолжал Васюков. -- Да я здесь как на посту! Один-одинешенек -- и печать передать некому. За мной вся всска смотрит. Лягу в госпиталь, а подумают: струсил, сбежал! Не-ет! Не могу... Я здесь -- советская власть, понимаете? -- Понимаю. Я только думаю: ну а в случае чего -- что вы сможете? -- Все! -- убежденно сказал Васюков, и лицо его сделалось злым. -- Партейный я -- живым не дамся! Их нагнали две женщины, босые, в платочках, и, сказав обычное: "День добрый", пошли в стороне, несколько поотстав, -- очевидно, им нужен был председатель, но говорить с ним при Алехине они не хотели или же не решались. Близ проулка Алехин простился с Васюковым, причем тот попытался улыбнуться и тихонько, вроде виновато или огорченно сказал: -- И какой же я председатель: образования -- три класса. А никуда не денешься -- другого нету! Отойдя шагов тридцать, Алехин оглянулся -- подпрыгивая на костылях, Васюков двигался посреди улицы, на ходу разговаривая с женщинами. Позади него, силясь не отстать, бежал малыш с краюшкой, зажатой в руке. 5. ЧИСТИЛЬЩИК-СТАЖЕР, ГВАРДИИ ЛЕЙТЕНАНТ АНДРЕИ БЛИНОВ Лес этот с узкими, заросшими тропами и большими участками непролазного глушняка местами выглядел диковато, но вовсе не был нехоженым, каким казался со стороны, -- он был изрядно засорен и загажен войной. Разложившиеся трупы немцев в обмундировании разных родов войск, ящики с боеприпасами и солдатские ранцы, пожелтевшие обрывки газет, напечатанных готическим шрифтом, и пустые коробки от сигарет, фляги и котелки, бутылки из-под рома, заржавевшие винтовки и автоматы без затворов, сожженный мотоцикл с коляской, миномет без прицела и даже немецкая дивизионная пушка, невесть как затащенная в глубину леса, -- что только не встречалось на пути Андрею. Все это явно не имело отношения к тому, что его интересовало, -- он проходил мимо, не останавливаясь. Единственно, что на минуту задержало его внимание в первой половине дня -- старый, разложившийся труп в полуистлевшем белье, с обрывком толстой веревки вокруг шеи. |
