Надвигается кровавый хаос, но мой муж слишком слаб, чтобы бороться с этим ужасом, он не может стукнуть кулаком, не может отдать приказ стрелять в бушующую толпу. Но самое главное – он не может обуздать жадность и наглость различных проходимцев, облепивших его трон подобно тому, как жужжащие мухи облепляют оставленную без присмотра вазочку с вареньем. Это именно из-за них будут бушевать толпы, это из-за них чернь захочет поднять нас на штыки, это из-за них рухнет Империя. Лучше уйти сейчас, когда ничего еще не предрешено – в статусе правящей императрицы, с честью и при всех регалиях… Да, это несоизмеримо лучше, чем с позором сгинуть в гадкой ганиной яме, перед этим потеряв и трон, и уважение людей, и будущее для своих детей…

Красная пелена внезапно исчезла, и теперь я стала еще явственней ощущать прикосновения рук ангелов. Но больше ничего не чувствую. Что-то положили мне на живот – на мое пустое чрево, что исходит кровью – ах да, это лед, но я не ощущаю холода. Кровь – это жизнь, и она покидает меня, освобождая душу из бренной страдающей оболочки, которой больше незачем жить. Господи, прости меня за все, что я сделала плохого, и за все хорошее, что я не смогла или не захотела сделать…

Вся моя жизнь мелькает фрагментами передо мной – нет, это не видения, а воспоминания, удивительно яркие. Детство, отрочество… Замужество, Россия, рождение дочерей… Я умираю? Нет, я возвращаюсь к Богу. Домой. Исчерпан мой земной путь. Мой муж здесь, и он снова держит меня за руку.

Прости меня, Никки… Я старалась быть тебе хорошей женой и не моя вина в том, что это у меня не всегда получалось… О наших девочках пусть позаботится Ольга, ведь она любит их больше, чем любила их я… Никки, Никки, что мы наделали! Прошу, заклинаю тебя – не соверши таких же ошибок, как В ПРОШЛЫЙ РАЗ… Эти люди из будущего – они помогут, они не дадут растерзать Россию… А я с небес буду молиться за тебя, и за них, и за нашу страну… Ведь вы же меня слышите, господин Иванов, ведь это вы, спасая страну, невольно убили меня и моего сына, наша кровь на ваших руках, поэтому будьте добры, позаботьтесь о моем муже, ведь он такой беспомощный… И ты, Никки, зачем ты оставил это проклятые книги там, где я смогла их найти – зачем, зачем, зачем?! Теперь моя кровь и на твоих руках тоже, видишь, какие они у тебя красные?

– Кровь не останавливается… Зовите скорее отца Иоанна! – доносится до меня встревоженный голос доктора Гирша.

– Да-да… – растерянно отвечает кто-то.

Топоток. Приглушенный шепот, всхлипы, тихие молитвы. Зря вы кручинитесь обо мне. Мне хорошо… И то что провожать меня в жизнь вечную будет отец Иоанн Кронштадтский – это тоже хорошо. Только успеть бы попрощаться со всеми своими родными, любимыми… Да и исповедаться… Грешна, я грешна, Господи, и мыслью и делом. И грехи мои в гордыне, тщеславии, небрежении чужим мнением, а также желании во чтобы то ни стало заполучить моего Никки – даже при том, что разрешение на брак ему пришлось вырывать у отца, уже лежащего на смертном одре… Прости меня, Господи за это, а также за то, о чем я сейчас и не упомню…

30 марта 1904 года, около полудня. Царское Село, Александровский дворец, рабочий кабинет Е.И.В. Николая II.

капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

Императрица Александра Федоровна скоропостижно и крайне тихо скончалась от преждевременных родов, под молитвы, которые читали над ее смертным одром духовник царской семьи протоиерей Иоанн Янышев и примчавшийся на зов Иоанн Кронштадтский, за которым послали, как только обнаружили в царском кабинете бесчувственную императрицу.