Изменить размер шрифта - +
Мол, соседи должны собраться за столом и прийти наконец к пониманию. Братская любовь и все такое. Должно быть, в его глазах я выглядела вдохновенной дурочкой, но, как бы то ни было, он ответил согласием.

Дурное предчувствие охватило меня:

– А Хью знает об этом?

– Об ужине? Конечно.

– Нет, о том, что придет Реймонд.

– Не знает. – Ей явно не понравился мой мрачный взгляд, и она с вызовом бросила:

– Как ты не понимаешь? Нужно было сделать хоть что-нибудь, и я пошла на этот шаг. Неужели лучше сидеть и ждать неизвестно чего?

Пока мы не расселись за столом, мысль о том, что сестра не так уж и не права, не раз приходила мне в голову. Однако ее мужа приход Реймонда явно вывел из равновесия. Ему удалось скрыть свои подлинные чувства, но взгляд, брошенный в сторону Элизабет, был более чем красноречив. При этом он элегантно познакомил Реймонда и доктора, поддерживал разговор за столом и вообще очень неплохо справлялся с ролью хозяина.

По иронии судьбы, именно присутствие доктора, превратив поначалу эту встречу в победу Элизабет, все испортило и привело ее к трагическому финалу. Известный хирург с весьма благообразной внешностью, Уэйнант, как школьник, обрадовался знакомству с Реймондом.

Не прошло и часа, но уже можно было подумать, что перед вами закадычные друзья.

Но как только Хью почувствовал за ужином, что все внимание сосредоточилось на фокуснике, а не на нем самом, маска доброго хозяина начала потихоньку исчезать. В этом-то и был фатальный изъян плана Элизабет. Есть, конечно, люди, которым нравится принимать у себя знаменитостей и греться в лучах их славы. Хью был не из этой породы.

Кроме того, он считал доктора одним из ближайших друзей, а мне уже не раз приходилось убеждаться, что уверенные в себе люди крайне ревниво относятся к симпатиям своих близких. А если к тому же на давнюю дружбу посягает еще и кровный враг! Представив себя на месте Хью поглядывая на вовсю разошедшегося за столом Реймонда, я готовился к самому страшному.

Наконец Хью представилась возможность вмешаться. Реймонд увлеченно рассказывал о своих инструментах, использовавшихся для эффектных трюков освобождением. Сосчитать все, что имелось в его арсенале, было просто немыслимо. В дело могло пойти что угодно – проволока, кусочек металлической стружки, даже клочок бумаги. Он использовал их, примеряясь к конкретной ситуации.

– Но из всего этого множества, – при этих словах он неожиданно посерьезнел, – есть только одно, чему я могу вверить свою жизнь.

Представьте себе, оно даже не имеет материального воплощения, а для многих людей его просто не существует. Но именно его я использовал наиболее часто и никогда не проигрывал.

Доктор весь подался вперед, глаза его заблестели восторга:

– Что же это?

– Знание людей, друг мой. Или, другими словами, знание человеческой природы. Для меня это такой же необходимый инструмент, как для вас скальпель.

– Неужели? – спросил Хью, слова прозвучали неожиданно резко, и все повернулись к нему. – Послушать вас, так вы не фокусами занимались, а заведовали кафедрой психологии.

– Возможно, – ответил Реймонд, внимательно посмотрев на собеседника. – Особых секретов здесь нет. Моя профессия, мое искусство – а я считаю мое ремесло искусством – заключается в том, чтобы отвлечь зрителя, направить его внимание в другую сторону. При этом я только один из многих практиков.

– Так уж и многих. Что-то я не часто встречал людей вашей профессии, – заметил доктор.

– Обратите внимание, – возразил Реймонд, – я говорю исключительно об искусстве управлять вниманием. Мастер побегов, обладатель ловких рук – это только самые экзотичные виды этой профессии.

Быстрый переход