Мальчишка был большим фантазером. Он рассказывал мне истории о привидениях и гномах, ведьмах и феях. Что касается последних, из рассказов вытекало его хорошее знакомство с предметом. Он говорил, что появляются феи в сияющих одеждах, у них чудесные белокурые волосы, а за спиной прекрасные крылья, и описания его, надо сказать, весьма походили на те, что мне доводилось читать в книгах нашей монастырской библиотеки.

— …И если кто-то им особенно понравится, — рассказывал мальчуган, — то они так могут очаровать, что никакое заклятие не поможет, даже Святая Дева бессильна.

На это мне пришлось возразить, что сие справедливо только к тем, кто грешен, безгрешной же душе нечего их опасаться.

Наша тропа вилась меж холмов. Вверх и вниз мы шли через леса, цветущие луга и теснины, иногда путь нам преграждали водопады, срывающиеся с гор, шумливые и волнующие своей красотой. Порой казалось, что леса и холмы переговариваются между собой на разные голоса: то выкликая, то едва слышно нашептывая что-то, то распевая свои непонятные песни, но всегда — вознося хвалу Всевышнему. Часто на пути нам попадались хижины горцев, перед ними играли дети, белокурые и нечесаные. Завидев незнакомцев, они убегали со всех ног. Но женщины — их матери — шли нам навстречу, волоча за руки своих непоседливых чад, испросить благословения. Они угощали нас молоком и маслом, овечьим сыром и ржаным хлебом. Нередко мы встречали отцов семейств на пороге домов — они вырезали из дерева, чаще всего — изображение Христа на кресте. Потом их изделия шли на продажу, обычно в великий город Мюнхен, и приносили, как мне рассказывали, изрядный доход монастырю, а благочестивым мастерам почет и уважение.

Наконец дорога нас привела к большому озеру. Но густой туман скрывал очертания его берегов. Мы отыскали лодку — утлое суденышко, и вскоре уже скользили по поверхности воды, но мне казалось, словно мы не плыли, а парили в небе в самой гуще облаков. Никогда прежде мне не доводилось плыть по водам, и теперь я пребывал в смятении: все казалось, что вот-вот мы перевернемся, и утлый челн пойдет ко дну. Ни звука не доносилось из тумана, только волны бились о тонкий борт. То здесь, то там из мглы внезапно возникали какие-то зловещие тени, но, едва возникнув, так же внезапно исчезали, и вновь мы скользили по пустоте. Но иногда, на мгновение, туман вдруг поднимался, и тогда я видел, как зловещие черные скалы нависают над озерной гладью, а у недалекого берега, полузатопленные, громоздятся гигантские деревья, вздымая из воды голые ветви крон, огромные и причудливые, словно кости древних ископаемых чудовищ. Зрелище это было столь ужасным и пугающим, что даже мой неунывающий отрок притих и пристально вглядывался в туман, пытаясь обнаружить новые опасности.

Из этих примет я уяснил, что мы пересекаем озеро, таящее множество опасностей, что воды и берега его населены духами зла и демонами, и потому я покорился судьбе и душу свою вручил Господу. Сила Господня пересилит любые козни дьявола. Едва последние слова моей молитвы к Богу против сил тьмы слетели с уст, как туман внезапно прорезал луч света, и засияло солнце, обрядив мир в одеяние из всех цветов радуги и золота!

Зажглось солнце, и сгинула тьма. Густой туман сменился сначала неясной полупрозрачной дымкой, а затем, чуть помедлив на склонах гор, исчез, укрывшись в мрачных расщелинах скал. Поверхность озера теперь казалась залитой серебром, окружавшие его горы сияли золотом, а леса под лучами солнца словно пламенели. Сердце мое переполнилось восторгом и благоговением.

Когда лодка наконец приткнулась к берегу, я осмотрелся. Озеро лежало в длинной, узкой ложбине. Справа громоздились скалы, их вершины поросли дикими соснами, но слева и перед нами лежала маленькая чудесная страна, и в центре ее высилось большое здание.