Пока отдыхающим большего не требовалось. Хватало потрясения от того, что они оказались один на один друг с другом. В дороге сюда, полной довольно принужденного веселья, было легче. Теперь же им, оказавшимся в этом, раз установленном, данном пространстве, неожиданно пришлось устраиваться, осторожно учитывая их отношения. Гертруда, конечно, определила каждому его комнату. Сама заняла большую спальню, бывшую ее и Гая. Анна получила маленькую угловую комнату с видом на две стороны: на долину и расщелину в скалах. Графу достался диван внизу в бывшем кабинете Гая рядом с гардеробной. Что до всего остального, то тут Анна взяла инициативу на себя. И правда, она казалась естественным лидером маленькой компании. Остальные двое с ленцой и смехом подчинялись ей. Анна закупала продукты и организовывала стол. Они решили обходиться простой пищей: хлебом, сыром, салатами, оливками и вином, отдавая дань фруктам, которых было в изобилии в это время года: инжиру, арбузам и теплым, золотистым и пушистым абрикосам. Всякая всячина из деревенских морозильников позволяла разнообразить эту диету. Анна, занятая своей ролью самозваной хозяйки, обнаружила, что спокойно может оставлять Гертруду и Графа одних. В других же случаях ссылалась на головную боль. И это не было притворством. Старый враг, мигрень, вновь стал навещать ее, возможно, из-за того, что она постоянно смотрела на те загадочные, пестрые, расплывающиеся в глазах скалы.

С самого их приезда сюда они полюбили гулять по долине, взбираться на ближние скалы. Вчера они все вместе завтракали в маленьком ресторанчике при деревенской гостинице, и Анна придумала несколько поводов отправиться сегодня за покупками. Они долго сидели, попивая вино. Вечером играли в бридж, в котором Граф оказался настолько хорош, что ему приходилось намеренно делать неверные ходы, чтобы поддерживать у остальных интерес к игре. Партнерши много смеялись и не замечали, что Граф им подыгрывает. Никто не воспринимал игру всерьез. Гертруда, которую бриджу научил Гай, на деле играла совсем неплохо. В Анне, которая много лет не брала карт в руки, поначалу взыграло честолюбие, она старалась припомнить былое умение и выиграть, но вскоре оставила попытки, особенно когда поняла трюки Графа. Бридж превратился в чистую рулетку.

— Ты не мерзнешь, дорогая? — спросила она Гертруду. — Принести тебе шаль?

— Нет, не нужно.

— Есть будем? Я хочу сказать, есть особо нечего, но то, что есть, — будем?

— Анна всегда говорит, что ничего нет, а потом закатывает пир!

— Прямо-таки как с хлебами и рыбой.

— Я помогу готовить, — сказал Граф.

— Нет, нет… — Анна никогда при Гертруде не называла его Питером.

— Анна — это Марфа, а я — Мария!

— А кто же тогда я? — спросил Граф.

Они засмеялись, как всегда смеялись какой-нибудь нелепой шутке.

Несмотря на некоторое подспудное напряжение, настроение у всех было радужное. Гертруда купила себе два новых платья, в одном из которых и ходила: желтое, легкое, с широкими рукавами, и к нему маленькие голубые бусы из венецианского стекла. На Анне было платье с цветущими вишнями, которое подарила Гертруда. Она решительно отвергла попытки Гертруды подарить ей еще что-нибудь из одежды.