— Эти отверстия — вытяжные, — пояснил он, — Ваше стихотворение о двух настоятелях не соответствует действительности: червей здесь нет, воздух слишком сух. Вместо червей вам бы следовало говорить о летучих мышах. Кстати, о чем вас заставляет вспомнить последнее слово?

— О котах!

— И вроде бы Нефритовое Зеркало их немало изобразил. Открой-ка этот сундук, Тао Ган. В нем должны храниться картины старого настоятеля, не вижу, где еще они могли бы быть.

Тао Ган сорвал замок. Сундук был заполнен свитками. Помощник извлек и развернул несколько из них. Два он протянул своему хозяину.

— Вот еще портреты серого кота, ваше превосходительство.

Судья взглянул на них. На одном кот катал моток шерсти, на другом лапой пытался поймать бабочку. Внезапно судья нахмурил брови. Задумавшись на мгновение, он с удовлетворенным видом протянул обе картины Тао Гану:

— Ты можешь их вернуть на место, другого доказательства мне не надо. Нефритовое Зеркало был убит.

Цун Ли и Тао Ган попытались его расспрашивать, но судья не слушал их:

— Поторопись закрыть сундук, мы отправимся к убийце и заставим его признаться в своем преступлении!

Бросив последний взгляд на пергаментное лицо, судья еще раз склонился перед останками и направился к лестнице.

— Покои отца настоятеля расположены над входом в святилище, не так ли? — спросил он Цун Ли, преодолевая первые ступеньки.

— Действительно, благородный судья. Если мы вернемся в Северо-западную башню, нам надо будет пройти коридором налево, и мы окажемся у него.

— Ведите меня. А ты, Тао Ган, беги по Галерее ужасов к храму. Там, в боковой часовне, ты увидишь прямо перед алтарем последнее изображение кота. Сними его, разбуди одного из монахов и прикажи ему сопровождать тебя до покоев настоятеля обычным путем.

В полном молчании поднялись они по лестнице. Добравшись до Северо-западной башни, Тао Ган пошел дальше прямо, а Цун Ли и судья свернули налево. Сквозь закрытые ставни слышался свист бури, со двора донесся звук разбитой черепицы.

Поэт заметил:

— Ветер сорвал с крыши несколько черепиц. Значит, скоро буря закончится. Они и начинаются, и заканчиваются особенно сильными порывами ветра.

Проходя мимо массивной двери, он добавил:

— Если не ошибаюсь, мы находимся позади самой комнаты настоятеля, а это служебный выход.

Судья сильно стукнул по двери, прижал ухо к полированному дереву и услышал шаги. Он постучал еще раз. В замке повернулся ключ, и дверь приоткрылась. Из-за нее выглянуло искаженное страхом лицо.

Глава 13.

Против священнослужителя выдвинуто тяжкое обвинение; давно умерший кот дает свои показания

Истинная Мудрость явно испытал облегчение, узнав посетителей. Напряженное лицо расслабилось, и он спросил, правда, все еще слегка дрожащим голосом:

— Чему обязан чести…

— Войдем! — прервал его судья, — Мне надо кое-что вам сообщить.

Настоятель провел их в библиотеку. В воздухе стоял густой аромат, который распространяла стоявшая на круглом столике древняя курильница. Судья сразу же узнал его… Истинная Мудрость предложил гостю просторное кресло, а сам сел за стол; Цун Ли устроился на стоявшем рядом с окном стуле. Настоятелю явно было трудно разговаривать. Очевидно, он только что испытал потрясение, от которого еще не пришел в себя.

Судья откинулся на спинку кресла. Присмотревшись к измученному лицу своего хозяина, он сказал благожелательно:

— Тысячу раз прошу прощения у вашего преосвященства, что так поздно его обеспокоил. Так поздно.., или так рано, ибо уже вскоре рассветет! Но вы еще на ногах и одеты. Вы кого-то ждали?

— Нет, я слегка вздремнул в кресле в моей комнате.