Андрей Лазарчук. Монетка
Таких морозов в это время не бывало никогда. Во всяком случае дед Александр, что живет этажом ниже, ничего похожего не помнит. Он говорит, что это спутниками да космонавтами все испохабили. И то: минус тридцать в конце октября пардон, у нас не Диксон. Где-то я читал, как один оригинал несколько лет подряд считал прохожих на улице и измерял температуру воздуха. Результат сенсационный: оказывается, в мороз люди предпочитают сидеть дома. Чудак, спросил бы меня. Я бы ему это за две минуты разъяснил. По ящику гнали какую-то многосерийную ерунду, и я его выключил. Пол, что ли, подтереть? Да нет, Нина только вчера порядок наводила. Пожрать приготовить? Что там у нас в холодильнике? Я поплелся на кухню, и тут позвонили в дверь. На площадке стоял, весь скукожившись, какой-то полузнакомый бородач. Одет он был явно не по погоде: белая шляпа, светлый плащик, кремовые брючки и — бог ты мой! — летние туфли с дырочками! Хотя бывает, конечно летел человек, скажем, в Сухуми, а попал сюда. — Ирония судьбы, дубль два… — Это квартира Орловых? — замороженным голосом спросил он. — Да, — сказал я. — Входите. — А вы — Николай. Интонация была неуместная — утвердительная; но явно уж никак не до интонаций ему сейчас было… — Николай, Николай, — подтвердил я, почти волоком втаскивая его в прихожую. — Раздевайтесь скорее, я сейчас чаю… Унты вот наденьте, ноги согреются. Он долго лил воду в ванной — отогревался. Я успел вскипятить чайник, поджарил яичницу, нарезал хлеб и сало, разлил водку по стаканам. Наконец он появился, чуть оттаявший, и сел напротив. — Да, я не представился, — сказал он, протягивая через стол руку. — Николай. — Прекрасно, — сказал я. — Можно не насиловать память. У меня с этими именами собственными… Он сочувственно покивал. — Я, знаете, по делу… — начал он. — Догадываюсь, — сказал я. — Но сначала водку. — Да. За знакомство — Долой внутренний холод! — Долой. А о чем вы догадываетесь? — Что по делу. Без дела сейчас, думаю, редко кто отважится. — А что такое? — насторожился он. — Мороз ведь. — А-а… Ну да, конечно, такой мороз… — с явным облегчением сказал тезка. Честно говоря, я удивился. Такая отчетливая, хоть и сдержанная реакция на, в общем-то, тривиальные и безобидные слова… — Так вот, о деле, — продолжал он. — Вам не кажется знакомым мое лицо? — Кажется, — признался я. — Но вспомнить не могу. — Это потому, что вы никогда не стриглись так коротко и не отпускали бороду. Вот, — и он прикрыл низ лица рукой. Ощущение было, как от удара током. На меня смотрел я — я сам. — Не может быть… — слова застревали, их приходилось выталкивать силой. — И тем не менее, — спокойно сказал он. — Мое имя Николай Орлов. Мы не двойники, не близнецы, мы — один и тот же человек. — Погоди, — сказал я. — Погоди, дай очухаться… Ничего не понимаю! — А что тут понимать? — возразил он. — Параллельные миры. Ясно? — Параллельные миры… Ага. Действительно, что может быть проще. А ты, значит?… — я изобразил пальцами идущего человечка. — Совершенно верно. — А зачем? — Зачем? — переспросил он. |
