Виктория Мальцева. Моногамия. Книга 3. Половина душиМоногамия – 3
Пролог
Bee Gees – I Started A Joke Не дай совратить себя с пути неправедного! Добродетельный ты будешь невыносимо скучен. Это то и злит меня в женщинах. Обязательно им подавай хорошего мужчину. Причём, если он хорош с самого начала, они его ни за что не полюбят. Им нужно полюбить его дурным, а бросить – до противности хорошим. Оскар Уайльд Теоретически, если бы меня выдернули из адского цейтнота лет эдак в двадцать и спросили, соглашусь ли я жить так же сказочно, как сейчас, но при условии, что мой официальный и законный спутник, моя вторая половина, то есть муж, будет мне изменять, я ответила бы, не задумываясь, что да, конечно же, соглашусь. Мало того, при этом ещё и буду считать, что мне крупно повезло. Да, это цинично и до безобразия меркантильно, но лиха в свои девятнадцать я хлебнула так щедро, что ни лирики, ни романтики во мне не осталось и следа. Мне казалось, я всё обо всём знаю, всё могу предвидеть, просчитать, предусмотреть. Меня не обвести вокруг пальца, не заманить в розовый сироп обещаний, не размягчить и не расплавить. А на практике всё оказалось не так. На практике под действием большого чувства человек превращается в уязвимое и безоружное существо, для которого измена перестаёт быть досадным недоразумением, теперь она – разрывающий сердце акт с ласками и нежностью, теми, которых тебе так не хватает, твоими ласками и твоей нежностью, отобранными у тебя и подаренными другой женщине. На практике ты не можешь ни думать, ни шевелиться, поскольку истерзана муками ревности настолько, что едва можешь дойти до кухни, чтобы налить себе стакан воды. Теперь ты растение, нечто материальной формы, не наделённое ни волей, ни силой, ни способностями что либо решать и предпринимать. Условия задачи те же: достаток, дети, изменяющий муж. Ответ совсем иной: бежать без оглядки, спасаться от адской боли, терзаний, сожалений, унижения, тоски, духовного упадка, отказаться от всего и спешить спрятаться хоть куда нибудь, только бы не думать о дальнейшей жизни, ведь жить то почему то совсем не хочется. На практике оказалось, что Валерия просто знать никогда не знала, что такое любить.
Глава 1. Неизбежное
Grizzly Bear – Slowlife Мне тридцать три года, дочке Лурдес полтора. Алекс работает очень много, так много, что мы почти не видимся. Он уезжает часто и надолго. Мы живём почти порознь. Он говорит, что у него масштабные, сложные проекты, закончит их, и жизнь наладится. Но мы теперь почти не спим вместе. В этой точке моей жизни секса не было больше двух месяцев. Это о многом говорит, не так ли?
Габриель Женщин вокруг Алекса всегда было много, и я так и не научилась адекватно к этому относиться. Они не просто находятся в возмутительной близости, они желают его, и это написано на их лицах, угадывается в жестах, кроется в словах. Они все и всегда стремятся прикоснуться к нему, и это убивает. Габриель – родная сестра Кристен. Да, та самая, которая повсюду за ней таскалась, только теперь на ней нет очков, она сменила джинсы на платья, косу на распущенные локоны, её грудь выросла с первого до почти четвёртого, у неё такая гладкая от природы кожа, что лоснится как шёлк, и её хочется гладить. Габриель с детства влюблена в Алекса. Ну конечно, в кого ж ещё ей было влюбиться? Будь я на её месте, и меня совершенно точно постигла бы та же участь. Выяснилось это почти сразу: в один из вечеров вскоре после переселения в Штаты я наблюдала за компанией на террасе, недоумевая, потому что в тот вечер Алекс работал, и мне совершенно не было ясно, какого чёрта все эти люди делают в моём доме, на моей террасе? Когда Алекс неожиданно вернулся, и гости начали, как обычно, шутить и смеяться, я заметила, что очкастый подросток не сводит с моего красивого мужа глаз. |
