|
Теперь никаких посторонних звуков с берегов не долетало, а фонарь высвечивал размытый конус, и казалось, будто туманное пространство вокруг бесконечно. Мертвый угольник так и лежал едва различимым кулем возле бортика. Что ж, поделом окурку лужа — негоже на чужое зариться. — Чья была идея чай на двигле вскипятить? — спросил Зеленый, шмыгнув носом. — Пошел ты… капитан, — огрызнулся я и крепче взялся за штурвал. — Не мешай «собаку» стоять. Зеленый приподнял брови и обреченно их уронил. Он взял под локоток хмурого, как царь-колокол, Дроя и увел его прочь от кабины. Гост постоял еще немного, но так и не нашелся что сказать. Он обошел рубку с противоположной стороны и несколькими пинками спихнул бездыханное тело за борт. Булькнуло почти неслышно. — Прощай, братец угольник, — пробормотал я. Прикрыл глаза, вспоминая сон. Мы все здесь подмастерья Зоны. Кто-то может ловко грабить, кто-то — изысканно убивать, кто-то — пошло шутить. Всяких умельцев хватает. И колотит каждая тварь свои колченогие табуретки, пыжится, уголки ровняет, чтобы толкнуть на базаре повыгодней… Да только зря все, зря. Не прокатит. Реечки-то гнилые. Глава девятая. Псевдогидра Утро вечера мудренее… Ага, как же. По всей видимости, фразу придумал разнеженный жаворонок, продрыхший сутки в перине под балдахином. Пусть этот умник попробует четко соображать, когда старые и свежие раны ноют, конечности еле ворочаются от усталости, а мозги толком не оклемались после пары часов беспокойного забытья посреди промозглого болота. Сюрприз будет. Цевье автомата — не лучшая подушка, но после ночного происшествия иначе как в обнимку с «калашом» я задремать не решился. — Однажды у меня табельный номер ствола на щеке отпечатался, — сказал Дрой. — Так же вот спал. А потом полдня ходил, отсвечивал. — Сбивать номера надо, — буркнул я, осматривая царапины от когтей на пузе. — Дай аптечку. Он протянул мне распотрошенный набор с бинтами и химикатами. Противостолбнячное я еще на вахте вколол, а теперь не помешает разок йодом просмолить. Пощиплет да пройдет. — Ты б поболтал с нашей черноручкой. — Дрой явно чувствовал себя некомфортно в присутствии на судне человека, которому не мог по-простецки дать в глаз. Сейчас наверняка начнет храбриться и оправдывать свое бездействие. — Не, я его, конечно, не боюсь, но ведь… Он же вроде тебе жизнь спас? Так что за борт кидать — как-то не по-джентльменски. Ну, что я говорил. Подзуживать сталкера настроения не было, поэтому я сказал честно: — Мне не меньше твоего хочется услышать таинственную историю про превращение человека в угольника. — Слушай, а что тот ночной мотылек от тебя хотел? Я помедлил с ответом. — Он не от меня хотел в общем-то, а от Лёвки… Я под руку подвернулся. — О как. Что ж, в таком случае разговор со щеглом может получиться еще занятней. Чего мослы развалил? Вали беседуй. — Угу. |
