Еще двое неудачников
валялись рядом с вывернутыми на сто восемьдесят градусов головами и вспоротыми животами. Три хруста — три трупа.
Несмотря на пятна крови и ошметки внутренностей, я узнал цифровые камуфляжи бойцов спецподразделения «Пыль». Вот почему их перемещения было так
трудно отследить, а движения напоминали размытые серые сгустки. Современные маскировочные комбезы позволяли солдатам сносно мимикрировать под
окружающую среду. Жаль, Лёвка их изгваздал и подрал в лоскуты — могли бы козырно прикинуться.
«Пылевикам» не помогли острые тесаки. Применить огнестрельное оружие они тоже не успели. Их не спасли броники — парень каким-то невообразимым
образом умудрился прямо в бою расстегнуть ремни и порвать под броней плоть своими страшными когтями.
Я на секунду представил, как Лёвка нападает на меня. Молниеносно, расчетливо, хладнокровно… Внутри затрепетал холодный язычок страха. Пришлось
признать: у меня против такого существа — ни единого шанса. И спасибо случаю, что этот убийца — на моей стороне.
— Нужно уходить, — горловым голосом проворковал Лёвка, отпуская наконец безвольное тело «пылевика». Оно осело в грязь. — Где-то неподалеку есть
еще военные.
— Веди, — сказал я, не решаясь вслух комментировать результаты схватки. Лёвка с каждой минутой будто бы отдалялся, становился чужим. — Сейчас
только йогурта нашего доблестного подберу.
— Не бойся меня, Минор, — с придыханием проговорил Лёвка. Словно бы играючи сделал пункцию моим мыслям и угадал, что тревожит опытного
ветерана. — Я просто хочу добраться до шахты и остановить черный туман. Хочу отвести большую беду. Этой проклятой земле и без того крепко досталось.
Он сноровисто обыскал трупы, положил в карман разгрузки пару гранат, бросил мне скользкий «рожок» для «калаша», а себе взял увесистый «Узи»,
который последний из подоспевших бойцов так и не успел снять с предохранителя. Складной приклад израильского пистолета-пулемета удобно лег на
согнутый локоть: было видно, что Лёвке не впервой обращаться с этим редким для Зоны оружием.
Я обернулся, чтобы позвать приблудыша, и обомлел. Арсений стоял возле угла, как-то криво опираясь о контейнер. На роже подрагивала гримаса
боли, а левая нога мучительно медленно отъезжала в сторону по скользкой грязи.
Если б не осмысленный взгляд, я бы подумал, что йогурта зомбировали.
— Скрижали нет-нет я пропущу, — внятно проговорил Арсений.
И вот тут мне стало уже всерьез не по себе. Только свихнувшегося от вида бойни ролевичка нам не хватало…
— Эй, — позвал я, — тебе плохо?
— Покойные скрижали, нет-нет я выйду.
Я вопросительно посмотрел на Лёвку. Парень не выглядел растерянным. Он подошел к Арсению, сдернул маску, уверенно взял приблудыша
окровавленными пальцами за подбородок и отжал нижнюю челюсть. Тот не сопротивлялся. Изо рта вывалился розовый язык, в положении и пропорциях
которого что-то было не так. Как будто левая часть весила гораздо больше, чем правая. Всё-таки мутант?
Я машинально поменял в автомате магазин на трофейный и передернул затвор.
— Скажи: мама мыла раму, — велел Лёвка Арсению, внимательно глядя на того в упор. |