Изменить размер шрифта - +
 — Я ж не разобрал.
     — Другой бы на моем месте тебя на бабки за такое поставил. Но я же не изверг, правда? Так что просто спишем должок за вчерашний ужин.
     — Угу.
     Гост с Дроем под прикрытием Зеленого и Лёвки втащили за угол Ерофея и сняли наконец с него маску — благо дело, до подвала слезогонка не

добралась. Я тоже сковырнул шлем, чтобы хоть чуток проветриться. Вышибала был бледен, покрыт крошечными капельками пота, и от него все еще

убийственно несло вчерашним перегаром. У-ух, здоров же этот конь крепенькую глушить! И как он только в таком состоянии сподобился выступить с

поистине феерической речью в адрес солдафонов?
     Ерофей приподнял веки и со второго раза сфокусировал на мне взгляд мутных глазок.
     — Ага, — прошептал он, с трудом раздвинув в улыбке сухие губы, — наблюдаю знакомую лысину.
     — Завали хлев, — сурово одернул я раненого вышибалу. — Знаю, что хочется пошутить. Это последствия болевого шока. Но ты помолчи, если жить

хочешь. Сейчас мы с тебя снимем броник. Готов?
     Ерофей кивнул, поиграл желваками, и его стошнило на пол кровавой желчью. Из ноздрей полезли розовые пузыри. Ой-ой, плохо дело.
     Фоллен распахнул дверь лаборатории — откуда донесся запах химикатов, озона и какой-то знакомой еще с детства медицинской гадости. Посыпались

громкие возгласы ученого, который занимался анализом. Он трижды проклял день, когда пошел работать в «№92», и принялся в грубых выражениях обвинять

хозяина бара в том, что теперь его напичканные знаниями мозги похоронят в этом вонючем погребе вместе с тупоголовым сталкерским мясом. Внезапно

причитания и упреки стихли: кажется, головожопый получил по зубам. Раздался лязг инструментов, и Фоллен высунулся в коридор.
     — Если не смертельно, бинтуй Ерофея, — крикнул он и бросил мне аптечку.
     Мы с Гостом осторожно расстегнули лямки, сняли с вышибалы бронежилет, расстегнули комбез и увидели страшные раны. Одну скользящую — под ребрами

в районе селезенки, вторую проникающую — рядом с правой подмышкой. Ой-ой-ой, как хреново. Если кишки задело по касательной, то легкое прошибло

насквозь. А главное, как не повезло-то бедолаге: обе пули влетели аккурат под край броника.
     — Крындец? — спросил бледный как мел Ерофей, не решаясь смотреть вниз. — Минор, ты только не бреши. Если хана мне, так ты пристрели лучше прямо

сейчас, а то я трохи боюсь гангрены…
     — Кому сказал, хлев завали, — велел я, щедро поливая его пузо перекисью. — Говорливый больно.
     — Мне что-нибудь может помочь? — не унимался Ерофей. — Военно-полевая хирургия.
     Я содрал с него тельник, обколол раны обезболивающим и еще раз промыл перекисью водорода. Попросил Дроя приподнять верхнюю часть туловища и

стал накладывать давящую повязку на грудь. Хорошо, что пуля прошла насквозь, не задев артерий и позвоночника. Правда, ребро одно все же поломала, и

костные осколки могли нанести дополнительные повреждения внутри грудины. Хирург мужику нужен, чем скорее, тем лучше.
     — Твоя успела уйти перед облавой, — шепнул мне на ухо Ерофей, когда я нагнулся, чтобы обхватить бинтом его спину.
     — Что «моя»? — нахмурился я, решив, что у него начинается бред.
Быстрый переход