— Я это могу исправить, — вдруг вмешалась в разговор Меллитидия. — Сель Эр уже мой избранник, так что королём его сделать я могу очень быстро.

— Так чего же ты медлишь? — удивился Мор, заставив царицу пчёл занервничать. — Потому, что он не согласился с твоим решением?

— Потому, что он пока не решил стать правителем, — собравшись, ответила моя королева, хотя было видно, что слова Мора задели её.

Теперь печаль окутала Алёну, она как-то сильно погрустнела после слов об избраннике. Я совершенно не понимал, что тут творится, ведь всё же хорошо начиналось. Почему же теперь всё обернулось таким образом?

Я заметил, что Мульф стоит так, чтобы постоянно наблюдать за Рири. Странно. Всегда сдержанный ассасин стал вести себя излишне агрессивно ко всем, и Мор его почему-то поддерживает. Хотя логика в их словах имела право на существование.

Неужели я действительно веду себя так? Я вроде бы не хотел причинять никому вреда и всё время защищал своих соратников, а они помогали мне. Все вместе мы справлялись с любой задачей.

«Ты использовал их, после чего выбрасывал, словно сломанную игрушку, — возникла мысль в голове. — Почему ты оставил Тирлиору? Почему позволил уйти остальным, раз ты так обо всех заботишься? Не потому ли, что они тебе попросту были не нужны?»

Предательские мысли заставляли сердце сжиматься от боли. Нет, я не этого хотел. Мои друзья — не инструменты и не сломанные игрушки. Но мозг подсказывал, что в этих мыслях о соратниках есть доля правды. Аспера, Тифидалия, Морконтара, Грольм, у каждого из них имелись свои цели, как и у остальных. Но я даже не задумывался об их мечтах и желаниях, вот они и ушли.

Кисти непроизвольно сжались. Во мне бушевали злость, обида, негодование и жалость. Я понимал, что далеко не всегда поступал правильно и что причинял боль своим соратникам. Но я просто не замечал этого.

Мне стало совсем плохо, внутри стало всё разрываться. Дыхание сбилось, а сердце пыталось пробить панцирь. Лапки мгновенно ослабли, и я рухнул вниз. Когти глубоко воткнулись в землю.

— Сель Эр, что с тобой?! — обеспокоенно кинулись ко мне Алёна и Меллитидия.

Остальные тоже перестали препираться и подошли. Хотя было видно, как Рири с обидой смотрит на Мульфа и Мора. А вот многоножки даже не обратили внимания на моих высокоуровневых соратников, плохо выспавшихся перед таким путешествием. Я бы с радостью ответил на вопрос моих избранниц, но жвала не слушались, а боль продолжала скручивать внутренности и тело. Изо рта полилась кровь. Я почувствовал тёплую энергию Алёны, к которой добавилась сила Меллитидии. Было приятно видеть, как они работают сообща, пытаясь противостоять странному недугу. Вот только ничего не помогало, и очередная вспышка боли окутала мой разум тьмой.

* * *

— Сергей, ты уже выбрал, кем станешь? — спросил у меня дедушка.

— Врачом, как и ты, — ответил я, смотря снизу вверх на человека со спокойным взглядом. Мне всегда нравился дедушкин халат, и я тоже хотел носить такой же и спасать людей. — Чтобы по телевизору все говорили также как и про тебя: «Василий Степанович, как вы смогли справиться с этой ней… блас…»

— Нейробластомой, — усмехнулся доктор. — Впрочем, ты наверняка сможешь справиться со столь сложной профессией, хоть она и очень тяжела. Каждый раз, подходя к операционному столу, мы вступаем в бой со смертью и, даже в наше время самых невероятных технологий, не всегда выходим победителями.

— Но почему? — мне было грустно, ведь дедушка всегда справлялся со своими задачами. Не бывало так, чтобы он хоть раз проиграл.

— Человек — слишком сложное существо, — почесав бороду, ответил мужчина.