|
Пошел бесконечный, ежедневно возобновлявшийся спор о пользе и вреде тех или иных продуктов. Даже молоко вызвало "ожесточенные прения. Рикье заявлял, что стоит ему выпить хоть маленький, лафитный стаканчик молока, как у него начинается ужаснейшее несварение. Обри-Пастер, рассердившись, что порочат его любимые молочные продукты, воскликнул раздраженным тоном. - Черт возьми, послушайте, сударь, если у вас диспепсия, а у меня гастрит, то для нас с вами нужен совершенно различный пищевой режим, так же как различны должны быть стекла очков, прописываемые близоруким и дальнозорким, хотя у тех и других зрение испорчено. - И он добавил: - А я вот нахожу, что самое вредное на свете - это вино. Стоит мне выпить стакан столового красного вина, и я уже задыхаюсь. Кто не пьет вина, проживет до ста лет, а мы... Гонтран, смеясь, прервал его: - Пощадите! Ей-богу, без вина и без... брака жизнь была бы скучна. Обе вдовицы Пай потупили глаза. Они в изобилии употребляли бордоское вино лучшей марки и пили его без малейшей примеси воды, а их раннее вдовство вызывало мысль, что и в браке они применяли ту же систему, - дочери было двадцать два года, а матери не больше сорока. Андермат, обычно весьма говорливый, сидел молча, погрузившись в задумчивость. Вдруг он спросил у Гонтрана: - Вы знаете, где живут Ориоли? - Знаю. Мне сегодня показывали их дом. - Можете проводить меня к ним после обеда? - Ну конечно, и даже с удовольствием. Я не прочь взглянуть еще разок на обеих дочек. Как только кончился обед, они отправились в деревню, а Христиана, чувствовавшая себя утомленной, маркиз и Поль Бретиньи поднялись в гостиную, чтобы скоротать там вечер. Было еще совсем светло, - на курортах обедают рано. Андермат взял шурина под руку. - Ну-с, дорогой мой. Если мне удастся столковаться с этим стариком и если результаты анализа оправдают надежды доктора Латона, я, вероятно, затею здесь большое дело - создам курорт. Прекраснейший курорт. Он остановился посреди улицы и, ухватив своего спутника за лацканы пиджака, заговорил в каком-то вдохновении: - Эх, вам всем не понять, как это увлекательно - ворочать делами, не какими-нибудь торгашескими, купеческими делами, а настоящими, крупными, предпринимательскими, - словом, теми делами, какими занимаюсь я! Да, дорогой мой, когда понимаешь в этом толк, в них находишь как бы сгусток всех видов деятельности, которые во все времена захватывали и влекли людей, тут и политика, и война, и дипломатия. Все, все" И дремать тут нельзя: надо всегда, всегда искать, находить, изобретать, угадывать, предвидеть, комбинировать и дерзать! Великие битвы нашего времени - это битвы, в которых сражаются деньгами. И вот я вижу перед собой свои войска: монеты по сто су - это рядовые в красных штанах, золотые по двадцать франков - блестящие молодые лейтенанты, стофранковые кредитки - капитаны, а тысячные билеты - генералы. И я сражаюсь Да еще как, черт возьми! Каждый день, с утра до вечера, дерусь со всеми и против всех! Вот это, по-моему, жизнь! Широкий размах, не хуже, чем у властелинов давних веков А что ж - мы и есть властелины нового времени! Подлинные, единственные властелины. Вот поглядите на эту деревню, на эту убогую деревушку. Я превращу ее в город. Да, да, именно я. Здесь будет город, великолепный город с белыми домами, здесь вырастут шикарные, переполненные приезжими отели, с лифтами, с целой армией лакеев, с экипажами; толпу богачей будет обслуживать толпа бедняков - и все это только потому, что в один тихий летний вечер мне захотелось сразиться с Руайя, что находится справа отсюда, с Шатель-Гюйоном, который прячется слева, с Мон-Дором, Бурбулем, Шатонефом, Сен-Нектером, расположенным позади, и с Виши, который стоит прямо перед нами! И я одержу победу, потому что у меня в руках средство к успеху, единственное верное средство Я сразу его увидел, как великий полководец видит слабую сторону неприятеля. |
