– Кто видел вчера мой протез?

Мичман Сафонов вылез из-под кровати, волоча скрипящую ногу, которая сверкала от обилия планок из никеля:

– Вот она! Пристегивай… бежим на гидро!

В дверях барака – ас морской авиации полковник Вавилов:

– Скорей, ребята! Сжигать ангары… взлетайте сразу!

Культя туго влезла в протез. Застегнуть ремни было некогда. Прокофьев-Северский с ремнями в руках ловко прыгал по жухлой траве, залитой маслами и бензином. Гидросамолеты уже выгоняли из ангаров на воду. Механики быстро прокручивали винты лопастей. Моторы, как назло, барахлили – не брали «завод». Прокофьев-Северский рывком завалился на крыло, бросил протез в кабину, уселся и сам. Брызгаясь горячей касторкой, мотор сорвал машину с воды на взлет. Делая круг над авиастанцией Кильконда, летчик видел, как с факелом в руке бежит через поляну полковник Вавилов. Вот он упал… нет, поднялся. Факел дымно чадит… Самолет ложился на Аренсбург, а под ним несло грохочущую лавину мотоциклов.

Одновременно с налетом самокатчиков три германских миноносца зашли в бухту Папенхольм, стали разбивать авиастанцию снарядами. Телеграфные столбы наклонились, в разорванных проводах безнадежно запутался самолет Сафонова и рухнул в кустарник.

– Боря, – позвал его Вавилов, – сюда… ко мне!

Сафонов выбрался из обломков. По летному полю, среди снующих мотоциклов, металась с включенной сиреной санитарная машина Кильконда. Из кабины автомобиля летчиков звал шофер авиастанции:

– Лезьте в кузов… бросайте все к черту! Скорее…

Вавилов успел зашвырнуть факел в ангары, оба офицера прыгнули в кузов, машина, ревя клаксоном, сорвалась под пулями.

– Костя, куда ты жмешь? – спросил Вавилов шофера.

– А куда надо? Дорога одна – в Аренсбург…

– Немцы! – выкрикнул Сафонов, показывая вперед. Прямо перед ними, посреди моста через речку, крутился на лошадях взвод германских кавалеристов с карабинами.

– Прыгай! – заорал Костя. – Прыгайте оба…

Вавилов распахнул дверцу – грузно выпал на обочину. Молодой Сафонов прыгнул удачнее, как на тротуар с подножки трамвая. Он видел, как пляшут кони на мосту. Он видел, как «санитарка» врезалась в крупы лошадей, давя кавалерию буфером. Он видел, как обрушились перила моста и Костя полетел вниз головой – прямо в реку, а сверху его раздавил рухнувший автомобиль… Поддерживая тяжелого полковника, с хрустом ломая кусты, Сафонов уходил.

– На Аренсбург! На Аренсбург!

Но то же самое кричали и немцы. Они были всюду. Главный аэродром Эзеля перестал существовать в первые же минуты сражения.

…Действительно, в организации немцам отказать нельзя.

Аренсбург – столица провинции, и царем здесь был контр-адмирал Свешников. Был! Но сейчас власть над Эзелём он делит с комиссаром своим от Центробалта – матросом Женькой Вишневским, на лбу которого золотом горит античное: «ДIАНА». Власть у адмирала большая – она обнимает все позиции Эзеля и Даго, забирается на рейды Куйваста, контролирует все зунды и вики архипелага.

Непререкаемый авторитет Свешникова был хорош до какого-то момента. Но авторитет адмирала сразу стал переходить к комиссару, когда выяснилась пикантная подробность: все телефоны молчали.

– Обрезали опять, – сказал Женька. – Мало морду шпионам били. Цацкались вы тут с баронами да графьями местными!

Комиссар говорил адмиралу: «Дмитрий Александрович».