Само собой, тревога и переживания никуда не деваются. По-прежнему Вульфгара с нами нет, мы не знаем, где он, и я беспокоюсь за его здоровье и жизнь. Но я смирился с тем, что он выбрал такой путь, – именно ради того, чтобы сохранить свою жизнь и здоровье, ему нужно было оставить нас. Мне остается только мо лить небо, что когда-нибудь наши дороги вновь пересекутся и он вернется домой. Я надеюсь, что до нас наконец дойдут какие-нибудь вести о нем и либо наши опасения развеятся, либо нам придется собираться в путь, чтобы спасать его.

Но теперь я могу терпеть и надеяться на лучшее, поскольку, без конца тревожась о своем друге, я разрушаю собственную жизнь.

А этого я не сделаю.

В мире слишком много красоты.

В мире слишком много чудовищ и негодяев.

И столько интересного.

Дзирт До'Урден

Они сидели на берегу Мер Дуалдон, самого большого озера в Долине Ледяного Ветра, спина к спине, и глядели в марево летнего неба. Низко над горизонтом медленно скользили белые облачка, и их пушистые бока казались еще мягче в сравнении с резки ми силуэтами стервятников, во множестве круживших под ними. Но друзья рассматривали облака, а не птиц.

– Вон то похоже на костолобую форель, попавшую на багор, – заметила Кэтти-бри об одном облаке необычной формы – слегка вытянутом и изогнутом, вслед за которым тянулась длинная тонкая белая линия.

– Как это у тебя получается? – со смехом спросил темный эльф.

Кэтти-бри чуть обернулась, чтобы взглянуть в сиреневые глаза темнокожего друга.

– А как у тебя не получается? – в свою очередь спросила она. – Что может быть проще?

Дзирт снова рассмеялся, но не столько словам, сколько тому, как они были произнесены. Сейчас они вновь жили вместе с дворфами из клана Боевого Топора на рудниках вблизи Десяти Городов, и сильный акцент и грубоватые интонации языка дворфов вновь отчетливо проявлялись в речи девушки.

Дроу тоже чуть повернул голову, и их глаза оказались совсем близко. Дзирт различил в глубине ее зрачков особое мерцание – искорки благодушия и счастья, появившиеся там лишь недавно, после долгих месяцев отсутствия Вульфгара, и сейчас этот счастливый взгляд был гораздо более определенным, чем раньше. Дзирт снова со смехом перевел взгляд на небо.

– Твоя рыбка вырвалась, – объявил он, поскольку ветер разрушил длинный след за большим облаком.

– Все равно это рыба, – с обидой, притворной конечно, возразила Кэтти-бри.

Дзирт с улыбкой промолчал.

Хафлинг Реджис, нянчивший раненую руку, по страдавшую в последнем походе, и заметно похудевший, ответил, пожав плечами:

– Кемп из Таргоса говорит только о ценах на руду для рыбаков.

– Можно подумать, рыбаки покупают много руды! – взревел Бренор. – Какого черта я вернул тебя в Совет, Пузан, если ты только осложняешь мне жизнь?

Реджис постарался спрятать улыбку. Он едва удержался, чтобы не напомнить товарищу, что вовсе не Бренор вернул его в Совет, а жители Одинокого Леса упросили его стать их новым представителем, поскольку прежний окончил свои дни в брюхе йети.

– Рыбаки, – раздраженно повторил дворф и сплюнул прямо под босые волосатые ножки хафлинга.

Хафлинг ласково улыбнулся и чуть отступил. Бренор из тех собак, что лают, да не кусают, и Реджис понимал, что вскоре он забудет об этом – едва лишь на горизонте замаячит новая катастрофа. Бренор Боевой Топор просто чрезвычайно легко распалялся.

Дворф все еще продолжал ворчать, когда они, свернув по тропинке, внезапно увидели Кэтти-бри и Дзирта, сидящих на мшистом берегу, наслаждающихся присутствием друг друга и погруженных в созерцание об лаков.