– Боб Мотт, начальник полиции. – Мужчины обменялись рукопожатием.

– Рад познакомиться с вами, шеф. Сожалею, что приходится обременять вас работой.

– Все в порядке, Джек, – так, кажется, вас зовут? Можете называть меня просто Боб.

– Хорошо. – Эйхорд знал анкетные данные шефа полиции Роберта Мотта из досье отряда спецназначения. Этот человек с безупречной профессиональной репутацией возглавлял департамент полиции в небольшом городке. Награды, завидное количество удачных расследований, раскрытие нескольких сложных убийств. Мотт говорил просто и дружелюбно:

– У меня отлегло от сердца, когда в ответ на свою просьбу прислать сотрудника я получил факс из Главного управления департамента полиции с сообщением, что приедете именно вы.

Эйхорд почувствовал, что с этим человеком ему будет легко.

– Я очень рад, но...

Мотт прервал его. Говорил он серьезным тоном, изредка покачивая в такт головой:

– Понимаете, не идут у меня дела, Джек. Я слежу за вашей работой с тех пор, как вы раскрыли дело доктора Демента. У вас просто потрясающие аналитические способности. Мне необходим человек с вашим опытом.

– Вы преувеличиваете. – Эйхорд никогда не знал, как вести себя в подобных ситуациях, и тушевался. – Надеюсь, я не разочарую вас. Я тут обнаружил в делах, что вы пятнадцать лет проработали в службе контрразведки, прежде чем перешли сюда?

– Да, я руководил отделом в восемьдесят шестом. А здесь я уже девятнадцать с половиной лет. Меньше чем через год я сниму значок.

Эйхорд удивился. Мало того, что Мотт пятнадцать лет проработал в контрразведке, он еще и двадцать лет в полиции. После перелета Джеку все еще было не по себе, и он чувствовал себя как человек, который никак не может вспомнить, где находится. Чтобы не отвлекаться на свои ощущения, он спросил:

– Служба контрразведки взаимодействовала с войсками?

– Нет, нам хватало собственных сил, иногда, правда, привлекали организацию Оцеолы.

Эйхорд похлопал, себя по карманам в поисках сигарет, но обнаружил только пачку записок, рисунков, набросков и эскизов самолетиков.

А Мотт продолжал:

– Блайтвилл и Оцеола используют контрразведку при расследовании убийств, находящихся в их компетенции, а мы работаем в округе, когда...

Джек кивал, пытаясь сосредоточиться на словах Мотта, но чувствовал себя все хуже и хуже. Голову сжимало, как на морозе. Начал дергать больной зуб с дуплом, десна явно опухла, и Эйхорд понял, что без дантиста не обойтись. Боль нарастала с каждой минутой, и вскоре он уже был не в состоянии воспринимать ничего, кроме нее. Пару лет назад он обошелся бы рюмкой спирта, но теперь ему мог помочь только врач. Усилием воли он заставил себя снова прислушаться к собеседнику.

– ...просто в нашем суде почти всегда занимаются ерундой, что, сами понимаете, паршиво.

– Да, разумеется. Давайте еще раз пробежимся по всему делу от начала до конца. Когда и от кого стало известно об исчезновении детей? От их матери, насколько я знаю?

– Да, Хуанита Альварес, сорок три года, в разводе, две дочери. Живет здесь всю жизнь. Любовников нет. Прекрасные дети. Однажды они поехали покататься на велосипедах. Когда вернулись, она занималась хозяйством. Покончив с домашними делами, обнаружила во дворе велосипеды, но детей не было. Она решила, что они отправились в лавочку. Но шло время, а девочки не возвращались. Тут она запаниковала, бросилась по соседям. Безрезультатно. Тогда она позвонила нам. Через двадцать четыре часа было открыто уголовное дело об исчезновении Анжелы и Марии Альварес.

Наиболее вероятно следующее: девочки катались на велосипедах, когда их увидел преступник. Возможно, это был кто то из знакомых. Преступник предложил им покататься на машине, а может быть, еще на чем то, во всяком случае, этого никто не видел.