– Ты считаешь, что Уна может заставить меня силой?

– Надеюсь, что нет, но отчаяние или глубокое разочарование многих заставляло совершать поступки, на которые они обычно не способны, – и добрые, и злые. У тебя есть амулет Ганноры? – Есть. Подарок матери.

– Надень его, если сейчас он не на тебе. Не знаю, что захочет для тебя сделать Леди – ведь твоя духовная сестра все же не от Тьмы, но нельзя упускать ни малейшей возможности защититься.

– Амулет на мне.

– Хорошо.

Он посмотрел на нее. Она казалась такой хрупкой и уязвимой в мигающем свете, что ему захотелось обнять её, утешить, защитить.

Но он только протянул руку и легко коснулся пальцами её щеки.

– Благодарю тебя за доверие, Уна из Морской крепости. Я докажу, что достоин его, даже если придется лишиться жизни ради твоей безопасности.

Глава одинннадцатая

Весь следующий день (если можно так назвать тусклые сумерки под затянутым тяжелыми тучами небом) бушевала сильная буря. Она продолжалась и всю следующую ночь.

Капитан фальконеров наблюдал за ней, пока позволяло освещение. Ее неуправляемая ярость зачаровывала, вызывала благоговение и немного пугала его, несмотря на безопасность убежища. Что‑то в этом урагане пробирало его до глубины души, касалось какой‑то струны древнего времени, когда у человека не было другого убежища, кроме шкуры животного или в лучшем случае пещеры, обнаруженной скорее случайно, чем намеренно.

Все больше притягивал его огромный бушующий океан. Тарлаху и раньше приходилось видеть его в бурю, но он и представить не мог, что существуют такие огромные и беспощадные волны, какие кипят у скал Морской крепости. Маленький залив, обычно мирный, совершенно преобразился. Он казался больше, потому что две косы, окружающие его с обеих сторон, частично погрузились под воду, хотя обычно даже в самый большой прилив и в бурю они оставались над водой.

Бушующие волны ворвались далеко на берег, затопив большую часть близких к нему пастбищ. Они поднимались так высоко, что в одном месте угрожали и домам. В окнах домов виден свет, значит жители остались и не думают о спасении на более возвышенных местах. Хотя ветер наверняка смел бы тех, кто попытался бы это сделать.

Однако дома и поля вокруг пастбищ оставались нетронутыми, что свидетельствовало о знаниях и предвидении тех, кто выбрал это место для поселения. Океан угрожал, захватывал низменные участки, но дома и сады Морской крепости не трогал.

Тарлах крепко спал всю ночь и, вероятно, проспал бы и часть дня, если бы вскоре после восьми часов что‑то не подняло его.

Он лежал неподвижно, стараясь понять, что именно его разбудило. Ощущения опасности не было, никакого предупреждения со стороны Бросающего Вызов Буре…

Неожиданно он сообразил, что изменилось. Ослабла буря. Ветер больше не набрасывался так свирепо на Круглую башню. Тарлах за последние часы привык к его завываниям, и именно ослабевший шум насторожил его.

Фальконер неторопливо оделся и осторожно приоткрыл окошко, у которого наблюдал за бурей.

Буря немного стихла, хотя сохранила достаточно сил, чтобы отпугнуть любого. Ветер и дождь теперь больше напоминали обычную непогоду, вода отступила почти до прежнего уровня. По обе стороны залива снова выступили каменистые косы, и только их конец оставался погруженным в воду. Но океан продолжал бушевать, и, хоть прибой был уже не таким высоким, он оставался по‑прежнему опасным для человека, решившего помериться с ним силой.

Откинув ставень, он высунулся в узкое окно, не обращая внимания на дождь, и от неожиданности застыл.

Воин заметил в море корабль, судя по очертаниям, торговое судно, и не нужно быть моряком, чтобы понять, что корабль в беде. Одна его мачта сломана примерно на середине. Корабль резко накренился, осадка у него опасно низкая, так что палуба почти постоянно находилась под водой.