Чтобы ускорить ход, он приказал поднять все до единого паруса и, вместо того чтобы хотя бы приостановиться у экватора, наш корвет стремительно пересек его.

Но странно, как только мы оказались в Южном полушарии, корабль начал все замедлять и замедлять ход. Матросы шептались, что это тритоны морского царя уцепились за киль, чтобы не пропустить нас; но капитан только ругался и приказывал добавить все новые паруса.

Ровно в полдень по спокойной поверхности океана прошла дрожь, а в глубине его послышался какой-то глухой удар. Вскоре на горизонте поднялась огромная волна и понеслась нам навстречу. С глухим ревом обрушилась она на нос корабля, так что корвет затрещал от киля до клотиков.

Мы все побледнели, удивленные и напуганные, и, честное слово, было от чего. На наши встревоженные расспросы офицеры отвечали, что по всей видимости это подводное землетрясение. Но почему оно случилось в этом месте и в тот самый момент, когда мы проходили экватор, этого никто не мог нам сказать. Похоже, встревожились и сами офицеры — их лица были заметно бледны.

Даже капитан стал серьезен, лоб его нахмурился. Но он был упрям, как пень, и по-прежнему не хотел верить ни в морского царя, ни в его могущество.

И вот на горизонте поднялась туча, огромная и черная, как смола. Вы можете мне не верить, но я видел это своими глазами: у тучи было три острых конца. Да, да, она похожа была на трезубец, и в середине ее сверкали кровавые молнии.

Все мы онемели от страха. Казалось, сам Нептун занес над нами свой гигантский трезубец, чтобы страшным ударом его поразить нас, но капитан не обращал на это внимания. Вскоре с юга налетел ветер, дующий нам прямо в лоб. Он был горяч, словно дул из адского пекла, ярость его нарастала с каждой минутой, и своими порывами он вздымал океан. А туча тем временем приближалась к нам, угрожающе расстилаясь над нашими головами все в той же форме трезубца.

Тщетно капитан, который упрямо не хотел уступать морскому владыке, приказывал менять галсы, чтобы одолеть этот ветер, судно не только вперед не двигалось — его все время сносило назад. Три раза переходили мы экватор, и три раза нас снова отбрасывало в Северное полушарие.

Рвались паруса, не выдерживали снасти, как прутики, гнулись мачты и реи, но наш упрямец-капитан не желал отступать. Снова и снова он устремлялся вперед, решив скорее отправить нас всех на дно, чем уступить старику Нептуну.

В какой-то момент казалось, что фортуна улыбнулась смельчаку — в полночь, после двенадцати часов отчаянной борьбы, корвет пересек экватор, а противный ветер заметно ослаб. Но Нептун уже все равно уготовил страшный конец упрямому капитану, и приговор его был неотвратим.

Час спустя поднялась еще одна гигантская волна, и целая гора воды обрушилась на корвет с правого борта. Что случилось потом, я не помню. Судно опрокинулось, волны с неимоверным грохотом устремились через него, а я, ударившись головой обо что-то, в тот же миг потерял сознание.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на дне шлюпки один в пустынном и бурном океане. Как я в шлюпку попал, где были все мои товарищи, этого я не знаю и до сих пор.

Буря отнесла меня далеко от места кораблекрушения, и надежды на спасение не было никакой. Меня носило по морю двенадцать дней, и что я пережил, лучше не рассказывать. За эти дни я съел один из моих башмаков и совершенно обезумел от жажды.

Когда меня подобрал случайный корабль, я был в таком состоянии, что вызывал жалость: кожа да кости — и уже почти без дыхания. О товарищах моих я так ничего и не узнал. Спаслись они или покоятся на дне морском, неизвестно. Но если бы выжил хоть кто-нибудь, я бы услышал, наверное, о нем или однажды где-нибудь встретил.