– Этот вечер?

– Да.

– По рукам.

Рука Алаис утонула в руке мужчины. Господин Агилар засопел, перевернул ладонь Алаис тыльной стороной вниз и вгляделся в тонкую кожицу.

– Ишь ты, руки у тебя какие…

– Отец говорил – у всех музыкантов руки изящные, если они тренируются с детства.

– И маленькие потому?

– Я же еще расту!!! – возмутилась Алаис насколько могла искренне. – Да и батя из благородных был!

– Ишь ты… из благородных?

– Говорил – незаконный сын барона! Мож, и сбрехнул, только у него тоже ручки маленькие были, что у девки.

– Ну-ну… Иди тогда, отдыхай. Поесть в комнату принести?

– Если не в тягость.

– Служанке скажу.

– Благодарю.

На стойку легли деньги за десять дней, не считая оставленного 'бабушкой' задатка.

– Если подольше задержаться придется, еще добавлю.

Господин Агилар посмотрел, сгреб деньги, вытащил из горсти одну серебряную монету и протянул Алаис.

– На…

– Вперед денег не беру.

– Ишь ты…

Но в голосе мужчины слышалось уважение. Алаис пошла по лестнице наверх, слыша, как мужчина призывает служанку и на ходу перебирая песни, которые хранились в ее памяти. Выходило много…

Надо посмотреть, подумать… может, 'конька-горбунка' им сбацать под бряканье? Или сказки Пушкина?

Самая та аудитория.

А привыкать надо, еще как надо! Лучше потренироваться здесь и сейчас, чем спалиться там и потом.

Вечером Алаис, не без трепета душевного, переступила порог маленького трактира 'Посох и свинья'. Огляделась из-под ресниц.

Неплохо, очень неплохо.

Трактирчик не из тех, что только для чистой публики, но и не полное дно, где на стол облокачиваться опасно, потому как прилипнешь.

В одном углу – стойка, весьма похожая на современные, только за ней не батарея бутылок, а несколько бочек. Разумно, стекло здесь недешево. Одна драка – и годовая прибыль перейдет в убытки. Может, и есть тут бутылки, но спрятаны получше. А глиняные кувшины – товар дешевый. Хоть десятками закупай.

В другом углу – камин. Здоровущий такой, быка зажарить можно. И, судя по вертелу и потекам жира, он используется и для готовки.

Столы нельзя назвать чистыми, но видно, что протирают их хотя бы раз в два дня. На стенах, которые не мешало бы побелить, развешаны косы лука и пучки каких-то трав.

Есть стулья, есть скамейки, столы делятся на две категории – для компаний, большие, на шесть-восемь человек, и для двоих. Там, где для компаний – там стоят скамьи, а вот 'камерные' столики оборудованы стульями.

Полы посыпаны свежей соломой. Действительно свежей, без объедков.

Неплохо, весьма неплохо.

Народу было уже достаточно, так что Алаис прошла к стойке. Подумала, вспрыгнула, и устроилась на уголке, благо, сколочено было на совесть.

На нее тут же уставились десятки блестящих глаз.

Стало страшно, но только на миг. Потом Алаис улыбнулась привычной улыбкой.

– Чего спеть? Повеселее, подлиннее? Принимаю заказы…

– Давай что-нибудь подлиннее. И подушевнее, – распорядился голос из угла.

Других заказов не последовало, и пальцы Алаис легли на струны. Не подведите, Александр Сергеевич?

– Царь с царицею простился, в путь-дорогу снарядился…

Сказка о мертвой царевне пошла весьма душевно. Слушатели искренне переживали, несколько раз обматерили мачеху, посочувствовали королевичу Елисею, а когда царевна все же отравилась яблоком, ахнул весь трактир.