— Вы могли украсть это кольцо и бумажник…

Она живо вскочила и подошла к нему совсем близко, как будто намереваясь ударить.

— Вы могли его убить… В это я бы скорее поверила.

Она вдруг упала на диван и зарыдала. А он, не находя больше никаких аргументов, в отчаянии искал довод, чтоб убедить ее и утешить. Он встал на колени и протянул к ней руку.

— Доминика… Послушайте меня… Вы ведь знаете, что вам нечего меня бояться…

Она подскочила, будто он обжег ее, с силой оттолкнула его, убежала на кухню и закрылась. Расстроенный Севр двинулся за ней, как привидение отразившись в зеркале гостиной. Измученный он держался за стену.

— Доминика! Прошу вас!

Теперь он уговаривал, прижавшись губами к двери.

Если б я хотел причинить вам зло, то не стал бы ждать так долго.

— Убирайтесь!

Он подергал ручку, толкнул плечом. В двери не было замка, она, видимо, подперла ее стулом или гладильной доской. Он толкнул сильнее, и дверь на несколько сантиметров поддалась. Он слышал, как она тяжело дышит рядом.

— Доминика… Будьте благоразумны… Я, может, плохо объяснил вам… Я не хочу, чтоб между нами оставались какие бы то ни было недоразумения… Я слишком привязался к вам, Доминика…

Боже мой! Что он говорит! Слова текли из него, как кровь из раны.

— Я люблю вас, Доминика… Вот и все… Вы должны это знать… Человек, который любит вас, не мог убить… Вы понимаете? Он прислушался. Она застыла на месте, как напуганный зверек. Надо говорить, сказать неважно что, только успокоить ее, усыпить одним лишь звуком голоса.

— Думаете, это я тоже только что придумал? Но если вы знаете мужчины, как вы говорите, то должны почувствовать, что это правда! Да, это правда, я люблю вас!… Возможно, это глупо, смешно… Ну что я могу поделать?… Я ничего не жду взамен. Только поверьте мне… Клянусь вам, Доминика, я не виноват… ни в чем… Согласен, факты против меня. Разве вам самой никогда не случалось быть искренней, и видеть, что вам не верят?… Вы же знаете, как это тяжело! На свете нет ничего хуже. Вот именно это и происходит со мной теперь… А впрочем… да, у меня, кажется, есть еще одно средство убедить вас… Я так взволнован… обо всем забываю.

Он обшарил карманы, вынул оставленное Мерибелем письмо. Пальцы так дрожали, что он его уронил. Потом долго не мог развернуть.

— Вот! С этого надо было начать… Письмо… Письмо, которое он написал перед самой смертью.

Доминика недоверчиво выглянула в щель.

— Я вам прочту, — сказал Севр. — «Я решил исчезнуть. Прошу никого не винить в моей смерти. Прошу прощения у всех тех, кому принес ущерб и у моих близких.» Подписано: Филипп Мерибель, полностью.

— Покажите!

Она еще не сдалась, но уже снова согласилась разговаривать. Севр взял письмо за угол и просунул его в приоткрытую дверь.

— Ничего не вижу, — сказала Доминика. — Дайте его мне.

— Тогда откройте!

— Вот видите, насколько вы опасны. Вам все средства хороши, только бы оставить меня без защиты.

— Вам не от кого защищаться, Доминика, уверяю вас… Откройте.

— Сначала письмо!

Он поколебался, потом просунул руку в щель, держа письмо за краешек. Она так резко выхватила его, что листок разорвался. В руке у Севра остался лишь оборванный уголок. Он изо всех сил вцепился в ручку двери.

— Доминика! Умоляю вас… Только это письмо может меня спасти… Только им я могу доказать, что Мерибель сам застрелился.

— Ключи!

— Что?

— Верните мне ключи!

Он навалился на двери и она поддалась еще.