— Купи подзорную трубу, Чарик, — посоветовал я ему. — Или сообщи Клину, что ты угрозами и хитростью заманил и отправил меня в морской круиз до его возвращения. Тем более что так оно и было. Ты же выдвинул мне форменный ультиматум: или я ублажаю дядю Теймура, или получаю кровного врага в твоем лице. Сечешь, кто из нас уделался, а, Чарик?

— Я совсем не так хотел, Виктор, — попытался оправдаться Чарик. — Я хотел…

Он посмотрел на дядю Теймура и замолк. То ли шантаж подействовал, то ли родственные чувства возобладали над трудовыми отношениями.

Дядя Теймур обязался мне платить три тысячи долларов в месяц, плюс стопроцентная прогрессивка за успешное решение проблемы, плюс ежемесячный оклад матроса в семьсот пятьдесят долларов. Поначалу, чтобы скрыть мой непрофессионализм, было предложено послать меня уборщиком или буфетчиком, но я с негодованием отказался. Матросские обязанности привлекали меня гораздо больше. Насколько я помнил из литературы и фильмов, матросы поливают из шланга палубу, красят лаком деревянные перила, ловят акул, машут красными флажками в разные стороны, а с приходом в порт сразу бегут в кабак или к шлюхам, и что-то я нигде не читал, чтобы к шлюхам бегали буфетчики. К тому же матрос получает на тридцать баксов больше.

Дядя Теймур не противился. Он был ужасно рад, что за дело берется такой важняк, как я, и согласился влет. Единственное, о чем он настойчиво напоминал, это о деликатности поручения. Чарик был совсем не рад и напоминал об осторожности.

Я заверил племянника, что буду осторожен, как комар, доживший до старости. Я заверил дядю, что буду деликатен, как троекратный «Стой, кто идёт?».

Мы ударили по рукам.

3

Этот Петрович ничем не напоминал старого морского волка. Скорее, он был похож на пожилую морскую лошадь. Постепенно мы с ним нашли общий язык.

От имени Петрович наотрез отказался, как дядя Теймур от отчества.

— Да брось ты, Эдуардыч! Не разводи церемоний. Зови меня Петрович или чиф — так привычнее.

Что-то такое мне Ленка, помнится, говорила про чифа. Уж не одно ли учебное заведение они заканчивали?

Мы присели в небольшом, напичканном техникой кабинете, где подчеркнуто деловая девушка удостоила меня чашки кофе. Петровича не удостоила.

— Значит, ты, Эдуардыч, к морю раньше никакого отношения не имел?

— Не имел, — скромно подтвердил я.

— Тяжело тебе будет матросом, — сочувственно вздохнул Петрович. — Надо хотя бы основную терминологию запомнить, а времени у нас не так уж много. Английские команды не знаешь, конечно?

— Ничего, прорвемся! — объявил я беспечно. — Свистать всех наверх — значит, на работу, а полундра — с работы. Запомню. И команды знаю: Ливерпуль, Арсенал, Манчестер Юнайтед…

Петрович выдвинул вперед длинные прокуренные зубы и заржал.

Я ржать не стал — я по делу пришел. Поэтому подумал: а так ли уж неправ был Чарик относительно этого Петровича?

— Ох да не сердись ты, Эдуардыч! Я тебя о других командах спросил. О тех, которые лоцман рулевому подает. Я вот тебе несколько книжек приготовил, почитай до отъезда. Дня три-четыре у тебя есть — они должны были завтра в Карачи прийти, но у Мальдив в циклоне задержались, обороты сбросили. Были бы в грузу — еще ничего, а в балласте — только штевнем на волну.

— О'кей, Петрович, — ответил я, — ни черта из твоей тирады не понял, но идея схвачена. Почитаю.

— Почитай, почитай…

Петрович заметно скис, потом махнул рукой, хлопнул меня по плечу и снова воодушевился.