Внезапно легкий холодок пробежал по его телу, он приподнял голову и посмотрел вперёд. Маленькая детская ручка взяла его за толстый палец с когтем и попыталась поднять. Ему это удалось. Морт поднялся на ноги, и пошёл вперёд, постукивая копытами при каждом шаге. Белокурый ребёнок лет трёх, одетый в рубаху из мешковины, вел его вперёд, крепко держа за палец.

Дворец из чёрного камня куда-то пропал, местность шла под уклон, постепенно появлялись естественные цвета, голова его становилась ясной, он снова вспоминал себя, цвет неба и запах травы, вкус еды и прохладу свежего ветра. Вспомнил он улыбку Марии и маленького Ивана, что тянул к нему руки и радостно бормотал. Он так похож на этого мальчика, но не он. А кто же?

Морт продолжал меняться и внешне, детская рука сжимала уже нормальный человеческий палец, ноги стали обычными человеческими ступнями, а глаза видели мир по-человечески. Мельком глянув на себя, он заметил, что знаки на теле стали совсем бледными, постепенно исчезая с его кожи. Скоро они вышли на открытое место, здесь росла трава, неподалёку шумел лес, над головой было чистое голубое небо, а на его теле откуда-то взялась одежда.

Мальчик вдруг остановился и указал вперёд. Потом отпустил его руку и прощально помахал ладонью, широко улыбаясь, а потом сделал шаг назад и исчез, словно растворившись в воздухе. Морт запоздало помахал ему в ответ, а потом внимательно осмотрелся, прислушавшись, он различил шум текущей воды. Река. Внезапно он начал понимать, что места эти ему знакомы, он уверенно пошёл вперёд, постепенно углубляясь в лесную чащу. Прошёл он всего пару миль, когда давно заросшая дорога привела его к нужному месту. Небольшая рубленая избушка давно сгнила, крыша провалилась, остался только бревенчатый сруб и почти развалившиеся ступени крыльца.

Неподалёку от дома, бывшего когда-то родным, он нашёл едва заметный земляной холмик. Могила отца. Где могила его матери, он не знал, а отец никогда не говорил. Но отца он хоронил сам, копая могилу деревянной лопатой.

Присев рядом, он некоторое время молчал, словно беседуя со своим родителем. Вспоминал его суровое бородатое лицо, шрам на щеке, который не могла скрыть даже борода, могучие руки, что прекрасно стреляли из лука, а равно и из ружья, острый глаз и прекрасную память. Отец был неграмотным, зато умел читать следы так, как другие читают книги, своё умение он преподал сыну.

Сидел он недолго. Скоро поднявшись, он срубил две берёзки, соорудил из них крест и водрузил его на могилу, нацарапав на поперечной перекладине: «Иван, охотник и следопыт, отец Петра». Русской грамоты он не знал, потому сделал надпись латинскими буквами, но это было неважно, в этом лесу некому было читать, но это нужно не другим, это нужно ему самому.

— Прощай, отец, — сказал он по-русски, после чего поднялся и зашагал по лесу. Прошло уже двадцать лет, здесь всё здорово изменилось, но заблудиться он не сможет. Ему просто незнакомо такое, сын охотника и следопыта ходит по лесу, как по проезжей дороге. Он знал в какой стороне его дом и шёл туда.

Эпилог

Резиденция Святой Инквизиции, Австрийские Альпы 8.12.1699 г.

— Знаешь, это странно, — сказал брат Доминик, который сидел за столом в домике Морта, Мария накрывала на стол, а маленький Иван возился под ногами. — Я полагал, что твой сын, невинное дитя, которое я не зря называл якорем, удерживающим тебя в этом мире, именно он вывел тебя из ада, именно он вернул тебе человеческий облик.

— Нет, — Петер покачал головой, — он был совсем на него не похож, другие волосы, другие глаза, другая улыбка, всё другое. Это был не он.