— Заткнись! Иди, посторожи, я вернусь через минуту.

«А вот и сестрички пожаловали».

Шелест ткани всё отдалялся, а спустя секунду в голове, которая и без того раскалывалась от боли, полыхнул глухой удар о что-то твёрдое. Из глаз брызнули слёзы, а по позвоночнику прокатилась волна огня. Веки, наконец, повиновались, и я распахнула глаза, успев заметить, как к лицу подносят подушку. «Сестричка» моего возвращения в сознание не заметила.

«Смена приоритета! СРОЧНО! Запустить регенерацию верхних конечностей! — мысленно прокричала я в мироздание. — Без боя не сдамся».

«Запрос смены приоритета принят. Срок восстановления увеличен».

— Прости, Реда, но ты должна была подохнуть ещё в утробе матери, — безапелляционно заявила Миа. — Мы всего лишь восстанавливаем биологическую справедливость. Слабые особи обречены на смерть.

Холёные женские пальчики с аккуратно заточенными кошачьими коготками опустили подушку мне на лицо, прижимая со всей силы. В сумраке я не успела рассмотреть убийцу, но буквально чувствовала, что желания придушить меня у Мии было хоть отбавляй. Из глубин сознания поднималась ярость. Пока ещё слабая, она костерком дрожала на ветру в поисках подпитки.

«Ах ты ж, сука! Собственную сестру подушкой ради какого-то статуса!» — дёрнув ещё не восстановившейся кистью, я нырнула в боль, как в кипяток. Кости трещали, рассыпаясь в прах и заново восстанавливаясь в одном им ведомом порядке. Меня, как мечту сумасшедшего энтомолога, распяли раскалёнными иглами.

— Зачем цепляешься за жизнь, которая тебе не принадлежит? — ласково приговаривала «сестричка», видимо, заметив мои потуги пошевелиться. — Ты здесь никому не нужна, — сквозь слои ткани доносилось ядовитое мурлыкание. — Мать тебя ненавидит, а отец продаст любому старому извращенцу. Ты слабая! К чему эта борьба?

Её слова могли бы отравить душу настоящей сестры Мии, подавляя на корню всякие попытки сопротивления, вот только я точно знала: я — не Реда. И сдохнуть от подушки не планирую. Огонь ярости всё разрастался, жадно слизывая боль с солнечного сплетения и расходясь во все стороны. Адское пламя окутывало тело. Я сгорала в нём, словно птица феникс, заново восставая из серебристого пепла. Кисть мелко задрожала, повинуясь моему желанию оказать хоть какое-то сопротивление. Откуда-то пришла мысль, что добро должно быть с кулаками.

Послышался отчётливый скрежет когтей по камню. Моих когтей. А в следующее мгновение я вслепую ударила сестрицу наотмашь и почувствовала, как когти вспарывают нежную кожу, рассекают мышцы, крошат хрящи и мягко, словно раскалённый нож сквозь масло, выходят на свободу. Недоумённый, по-детски обиженный визг ещё не успел затихнуть, когда рядом оказалась высокая темнокожая женщина, рычащая не хуже разъярённой тигрицы. Ей хватило секунды, чтобы верно оценить ситуацию. Подушка, наполовину сползшая с лица, моя окровавленная рука и обезображенное лицо Мии не имели двоякой трактовки. Чуть в стороне, кажется, заламывала руки ещё одна девушка, всем видом показывая, что она здесь не при чём.

— Вон отсюда, — тихий рокот её голоса пробрал до мурашек даже меня. — Передайте своей матери, что я исполню угрозу.

Девицы ретировались. Миа напоследок одарила меня ненавидящим взглядом, но перечить не решилась. Я же пыталась рассмотреть спасительницу. Высокая, стройная, гибкая, с шоколадного цвета кожей и налитыми кровью глазами, она цепко всматривалась в моё лицо, чего-то ожидая. Чёрное платье по силуэту больше показывало натренированное тело с обилием шрамов, чем скрывало. Украшения из золота и янтаря переливались в смоляных волосах, ожерельем спускаясь по шее и перекликаясь с парными браслетами на предплечьях и запястьях. Каждому её вздоху вторил мелодичный звон.

— Имя? — она буквально сканировала меня взглядом.