Я обыскал даже ванную, но обнаружил только станок для бритья и крем. Я побрился и вымылся под душем холодной водой. Потом натянул нижнее белье и снова присел на кровать.

Имя Корлисс было все-таки немного знакомо. Я попытался связать его с какой-нибудь девушкой...

... Итак, мексиканец обвинил меня в жульничестве. Я помнил его злобный голос: "Надо проучить этого проклятого шведа!" И это попытались сделать строительные инженеры. А что произошло потом?

И внезапно я вспомнил Корлисс. Златовласая блондинка вся в белом. И с улыбкой на устах. Одно воспоминание о ней заставило сердце учащенно биться. Ну, конечно же Корлисс! И как только я мог ее забыть?! Как вообще ее можно забыть?!

Вспомнив о ней, я одновременно вспомнил о всей оставшейся ночи, последовавшей после драки.

2

Она появилась вскоре после драки. А может, и тогда, когда она еще не кончилась. Но увидел я ее только тогда, когда она подсела ко мне в нишу.

Светленькая. Изящная. Красивая, словно сошла с картины. С белой розой в волосах. Она положила свою руку на мою. И голос ее был таким же милым, как и все остальное в ней.

– В чем дело, матросик? Хотели надуть тебя?

Она смеялась вместе со мной, а не надо мной. И она понравилась мне с первого взгляда. Я хотел пригласить ее выпить по рюмочке. Она ответила, что не отказалась бы, но я ведь уже и так достаточно нагрузился.

Чтобы доказать ей, что я трезвый, я опрокинул еще двойную порцию рома. А потом у меня наступил провал в памяти. Я пытался вспомнить, как я с ней покидал бар, но у меня ничего не вышло. Память вернулась ко мне только тогда, когда я уже ехал с ней в машине с открытым верхом и встречный ветер бил мне в лицо. Она, естественно, сидела за рулем. Я спросил, куда мы едем. Она скользнула по мне взглядом и улыбнулась.

– Домой, – сказала она.

Такой ответ был мне по душе.

Вспомнил я еще об ароматах цветов и стрекоте цикад, когда она остановила машину. Мой автобус, на который я взял билет, уже давно отошел. Дело близилось к рассвету. Я прошел за ней в бунгало, нетвердо держась на ногах, а в мыслях у меня была только она, только она – Корлисс. Ну, конечно же ее звали Корлисс.

Она с улыбкой отвергла мои притязания.

– Сейчас вы нуждаетесь только в одном, моряк. Вам нужно выспаться.

Тем не менее я пытался обнять ее и поцеловать. Она со смехом усадила меня в кресло и прошла в ванную комнату, чтобы одеть на себя неглиже. Пока она раздевалась, у меня с ней произошел почти такой же диалог, что и с Мэмми. Почти слово в слово.

Потом я прокричал ей в ванную комнату, что она чертовски соблазнительна.

– Благодарю, – ответила она. – Вы что, взяли расчет, моряк?

– Сегодня утром.

– Вы имеете в виду вчера утром?

– Какое это имеет значение?

– И долго вы были в море?

– Три года.

– Без увольнительных на берег?

– Во всяком случае, таких милых, как на этот раз, не было.

Ожидание вызвало у меня жажду. Я вспомнил, что мне очень хотелось бы иметь пол рукой бутылку. А вскоре из ванной вышла Корлисс в плотно облегающем ее фигуру белом шелковом неглиже.

Во мне словно пожар вспыхнул.

Я поднялся на ноги и, ища точки опоры, ухватился за стенку рядом с кроватью. Бунгало качалось, как корабль в бурю. Пол ускользал из-под ног, а Корлисс все время ускользала из моих рук.

– Сколько денег у вас при себе, моряк? – осведомилась она.

Несмотря на то что я был основательно пьян, я все-таки соображения не потерял. Я все еще хотел ехать домой, в Хиббинг, и купить себе ферму.