– Возможно, также и бармен, хотя он с нами и не играл.
– Вы знаете имена или можете сообщить, где шериф Купер может их найти?
Я покачал головой.
– Нет, бармена звали Джерри. Но об остальных я не имею ни малейшего представления. Просто случайно встретил их в баре.
Судья посмотрел на шерифа.
– Нельсон выкидывал какие-нибудь штучки? – спросил он у него.
– Нет, он вел себя совершенно нормально.
Фаррелл снова посмотрел на меня.
– Мне очень жаль, Нельсон, что все так получилось, – сказал он, и голос его был таким, словно он действительно сожалел о случившемся. – У нас были неприятности с Тони и раньше. Но закон не дает мне другого выбора. До слушания дела я могу отпустить вас только под залог. Этот залог равняется пятистам долларов.
Я спросил у шерифа Купера, могу ли я позвонить в "Пурпурный попугай". Он ответил утвердительно. На другом конце провода трубку снял обрюзгший бармен.
– "Пурпурный попугай". Мотель-бар. У аппарата Уэлли.
Я спросил его, вернулась ли из Сан-Диего мисс Мейсон.
– Нет, пока еще нет, – прохрипел он.
Я сказал:
– Послушайте, когда она вернется...
– Да?
– Передайте ей, что я очень сожалею о случившемся прошлой ночью, и попросите ее сделать мне последнее одолжение...
– Какое именно? – невозмутимо спросил бармен.
– Попросите ее, после расчета за услуги, прислать мне мои деньги в тюрьму Палм Гроув. Меня могут освободить отсюда только под залог в пятьсот долларов.
– По какому поводу?
– За то, что я слишком сильно приложил свою руку к одному парню.
– Я передам ей ваши слова, – буркнул он и повесил трубку.
Помощника шерифа звали Харрис. Он провел меня в одну из каморок и оставил наедине с двумя пустыми ящиками из-под кока-колы, конфискованным игральным автоматом и всякой другой мелочью.
По непонятным причинам я был антипатичен Харрису. Он ухмыльнулся, глядя на меня из-за решетки.
– Надеюсь, что вы не задержитесь у нас, Нельсон. Пробудете, скажем, не более двух-трех месяцев. А Тони к этому времени придет в себя.
– Чего это вы так взъелись на меня? Участвуете в обороте? Или он связан с вашей женой какими-нибудь узами?
Он покраснел и хотел было снова открыть дверь, но потом передумал и удалился по коридору.
Шерстяное одеяло на нарах показалось мне слишком неприглядным. Я поставил один из ящиков стоймя и уселся на него спиной к стене. Головная боль прошла, и я чувствовал себя прекрасно. Не исключалось, что Корлисс сама привезет деньги в тюрьму. Во всяком случае, я надеялся на это. Я хотел за все ее поблагодарить и извиниться за свое поведение.
Но хватит этой комедии! Разумеется, я бы извинился перед ней и поблагодарил за все то, что она для меня сделала. Но прежде всего я хотел вновь увидеть ее. Насколько я ее понял, это была не женщина, а настоящее волшебство.
Правда, если учесть, как я вел себя, она скорее пошлет в тюрьму кого-нибудь из своих служащих.
В этой каморке я уже не мог чувствовать запах моря. До меня доносились только запахи пыли, дезинфекционных веществ и сигары, которую курил шериф Купер.
Я, как говорится, снова попал в родную стихию – тюремную камеру. И в каких только камерах я не побывал! В Мексике, в Индии, в Китае. И везде – за нарушение общественного порядка, за истории с женщинами, за пьянство. Пришло время остепениться, где-нибудь осесть и пересмотреть свои взгляды на жизнь. Это я уже решил твердо. Когда я выберусь из этой истории, я прямо отправлюсь домой, в Хиббинг, не позволив себе выпить ни рюмки. Куплю ферму, отличную ферму. |