Вдруг взгляд Плешивого упал на дверь. Что это? Неужели явились те самые жандармы, которые сопровождали «ревизора»? Жандармы мелькнули и тут же исчезли. Мыстык, словно ужаленный, сорвался с места и, шатаясь из стороны в сторону, кинулся к дверям. Выскочил на улицу и увидел у подъезда жандармов. Узнав извозчика, жандармы заулыбались.

— Что-нибудь случилось? — спросил Мыстык.

— Да нет, ничего…

— Почему же вы не зашли?

— Думали подкрепиться, да… — неуверенно начал тот, что был посмуглее.

— Не про нас этот ресторан, — закончил второй.

— Почему?

— Здесь посидеть надо, а времени у нас в обрез: через час отходит почтовый. К тому же дороговато…

— Да и начальство сюда может заглянуть.

Но Мыстыка волновало совсем другое, и он спросил:

— Что вы сделали с беем-эфенди?

Жандармы подтянулись, словно перед ними неожиданно появился сам «бей-эфенди».

— Сдали.

— Шепнули, что он «ревизор ревизоров»?

— Не потребовалось. Дежурный ефрейтор и без нас все знал. Да что там говорить? Бей-эфенди нынче будет спать в постели самого лейтенанта.

— Как же так?

— Когда пришел лейтенант, ефрейтор что-то шепнул ему на ухо.

— Лейтенант удивился и тут же вежливо спросил, как себя чувствует бей-эфенди.

— А почему его не отвезли в прокуратуру?

— Документы не успели оформить. Завтра отвезут.

Выудив у жандармов все, что его интересовало, Плешивый приличия ради заметил:

— Жаль, что начальство ваше может нагрянуть: пригласил бы я вас, хоть здесь и дороговато…

— Благодарим! — в один голос выпалили жандармы. — Да и времени у нас в обрез…

Плешивый вернулся к столу повеселевший.

— Так вот, он и в самом деле важная птица. Потолковал я сейчас на улице с жандармами. Правда, какой с них спрос? Приказано им было доставить его в жандармское управление — доставили. А тут вдруг выясняется, что начальству уже все известно. Вы только представьте! Ведь устроили его не в камере, не на полу! Прибежал сам начальник жандармерии. Добро пожаловать, говорит, бей-эфенди! — врал Мыстык и никак не мог остановиться: — Лейтенанту, само собой, взбучку дал. А в чем, скажите, виноват лейтенант? Откуда ему, бедняге, знать, что арестованный — важная персона? Словом, начальник приказал срочно доставить из дому кровать, постель, обед и сладкое. Кто знает, может, они с начальником сюда пожалуют, только переоденутся.

Теперь, когда любопытство было удовлетворено, каждый из сидевших за столом думал: «Значит, все это подстроено: и арест „ревизора“ в Стамбуле, и прибытие его в город в сопровождении жандармов. Да и чему, собственно, удивляться? Когда надо, власти ни перед чем не остановятся. Разве не засылают они в другие страны шпионов, чтобы вести там подрывную деятельность? И шпионы ухитряются пролезть, как говорится, в игольное ушко, выкрасть из сейфа важные бумаги, добыть нужные сведения о противнике. Ну а на бескрайних просторах нашей родины — Турции — действуют их коллеги, вроде этого самого „ревизора“. Выполняя задание, выдают себя то за одного, то за другого. У властей руки длинные, очень длинные!»

Хасан-ага то и дело произносил тосты.

— Ну, товарищи, теперь давайте за всех нас!

Чокнулись, выпили.

— За твою честь!

— Да поможет нам аллах, чтобы эта горькая показалась нам сахаром, сметаной, медом!

— Нет, пусть горько пьется!

— Пусть каждая красотка твоею назовется!

III

Жандармы поведали Мыстыку истинную правду, да только истолковали все по-своему.