Я промолчал. Мои взгляды на женитьбу давно были знакомы Лене. Более того, именно они в свое время послужили причиной нашего разрыва.

– Может, пригласишь меня все таки. Или у тебя там… – Она сделала выразительный жест рукой – нечто волнообразное, что, очевидно, должно было символизировать женщину.

– Эх, Лена, мне не до этого. Работа, телевизор – вот все мои развлечения, – неискренне вздохнул я.

Лена погрозила тонким пальчиком с колечком, на котором сверкал довольно крупный бриллиант:

– Не надо, Юра. Уж меня то тебе не обмануть. Ну что, приглашаешь? Хоть я и без звонка…

Я отпер дверь, и мы вошли в мою замечательную квартирку. Замечательной я ее считал по той простой причине, что все в ней было строго функционально. Кухня – для приготовления еды. Балкон – для того чтобы дышать воздухом. Большая тахта – чтобы спать, читать книги, размышлять. Компьютер – чтобы работать. Телевизор – чтобы смотреть новости. Кресла – чтобы сидеть. И никаких излишеств. Никакой бесполезной мебели, никаких ковриков с кошками и кружевных салфеточек.

– М да, – покачала головой Лена, осмотрев мое жилище, – обстановочка спартанская. Здоровый минимализм в действии.

Конечно, от ее проницательного взгляда не скрылись ни щетка для волос с чьими то застрявшими длинными светлыми волосами, ни забытая заколка у зеркала, ни нарядные женские тапочки с меховыми шариками. Знаете, все недосуг убрать…

– Я вижу, ты все таки не монашествуешь, – улыбнулась Лена.

– А ты что, с инспекцией пожаловала? – парировал я.

– Да нет, уволь. Я к тебе по делу.

– Ну вот, как только явится симпатичная женщина, так только по делу, – пошутил я.

– А ты пригласи, просто так приду в гости. Без всякого дела, – ответила Лена и взглянула на меня так, что по коже прошел морозец. И даже в глубинах мозга промелькнула предательская мысль: а не совершил ли ты, Гордеев, ошибки, когда в свое время расстался с этой замечательной женщиной. Впрочем, я быстро справился с этой минутной слабостью.

– Договорились, – беспечно сказал я, – обязательно как нибудь приглашу. Что будешь пить? Чай, кофе… Или…

– Или, – категорично заявила Лена, – что нибудь очень холодное и слабоалкогольное.

– Я знаю, чем тебя порадовать. Помню.

– Хорошая у тебя память… – заметила Лена.

– Это профессиональное свойство адвоката, – закончил ее фразу я.

Мы устроились в креслах у окна с замечательным видом, о котором я уже говорил. Закат окрасил небо в красно оранжевый цвет. Пушистые облака неторопливо продолжали свое нескончаемое движение по небесному своду, отражаясь в водах Москвы реки, которые отсюда, сверху, казались чистыми… Лена неторопливо цедила виски с содовой, что, как я знал, было ее любимым напитком.

– Ну как работа под началом Меркулова?

– Нормально. Вот взяли в штат.

– О о! Растешь!

– А ты думал… Ну ладно, Гордеев. Хватит лирики. К делу.

Я поудобнее устроился в кресле и приготовился слушать.

– Ты знаешь, кто такая Анжелика?

Я напряг память, но ничего стоящего оттуда не выудил.

– Кино такое было. «Анжелика – маркиза ангелов». Ты ее имеешь в виду?

Лена отрицательно покачала головой.

– Нет, милый. Я имею в виду певицу Анжелику.

– Тут я пас. Знаешь, с популярной, а тем более попсовой музыкой я не в ладах.

– Ну она не такая уж и попсовая. Хотя и чисто молодежная. Но это неважно.

– А что же важно?

– То, – назидательно сказала Лена, – что ты, Гордеев, совсем от жизни отстал.