– Интересно… А как же вы отделяете нужную почту?

– Очень просто. Вся важная почта приходит на другой адрес. Раньше мы держали специального человека, который читал письма. Но потом отказались, так как все равно ничего интересного в этих письмах не было. Обычные восторги, много признаний в любви. И масса грязи.

– И как часто вы выбрасываете письма?

– Не знаю. Я этим уже давно не интересуюсь. Да это все ерунда, поверьте.

Он театральным жестом взмахнул рукой.

– Тот, кто на вас напал, мог предварительно прислать письмо с угрозами. Если мы его найдем, то может обнаружиться след. Понимаете, как это важно?

Симеонов нахмурился и кивнул:

– Да, я сразу об этом и не подумал. Действительно, наш адрес найти не проблема… И если какой нибудь маньяк… Да, это могло быть. Нужно спросить у Даши.

Он снова позвонил, а когда служанка появилась на пороге, сказал:

– Даша, когда последний раз выбрасывали письма?

– Дней десять назад.

– С тех пор что то накопилось?

Она кивнула.

– Принеси ка их сюда.

– Я их заберу с собой, – сказал Бородулин, когда она скрылась за дверью, – с вашего разрешения конечно. И с ними поработают эксперты криминалисты, если я отберу что то интересное.

– Конечно.

Вскоре служанка появилась вновь, волоча за собой по полу два огромных мешка из крафт бумаги, плотно набитых и, судя по всему, очень тяжелых.

– Спасибо, – со вздохом поблагодарил Бородулин, прикидывая, сколько дней придется потратить ему, чтобы просто прочитать все эти письма. «Ничего, – подумал Бородулин, – вот моя новая помощница без дела слоняется, вот ее и посажу за письма. Пусть читает».

– Да, придется вам повозиться, – усмехнулся Симеонов, кивая на мешки.

– Ничего, справимся. А теперь, Элем, давайте еще раз вспомним, что произошло на площадке.

– Я же уже рассказывал… Ничего особенного. Все произошло так быстро и неожиданно, что я совершенно ничего не успел запомнить. Понимаете, я когда танцую и пою, весь мир перестает существовать. Только музыка и танец остаются.

Симеонов закатил глаза и сделал здоровой рукой несколько изящных жестов в воздухе.

– Значит, вы не обращали внимания на массовку?

Он отрицательно покачал головой:

– Нет, конечно. У них свои задачи, у меня свои. Мы никак не пересекались – я двигался по собственным меткам.

– И что вы почувствовали?

– Удар. А потом резкую боль в плече. Я поначалу и не понял, что это, думал, наткнулся на декорацию. Повернулся и увидел человека с ножом в руке. Потом он ударил еще раз. Хлынула кровь, у меня помутилось в глазах. Он выдернул нож, это я хорошо запомнил… А потом побежал, началась суматоха… Меня подхватили охранники и понесли в грим уборную. Вот и все.

– Может быть, вы обратили внимание на его руки?

– Нет, мне было не до того.

Бородулин вздохнул:

– Ну что ж. Негусто. Последний вопрос. Некоторые люди, присутствующие на площадке, заметили, что преступник что то выкрикивал. Вы не обратили внимание?

Симеонов задумался:

– Очень громко звучала фонограмма… Хотя… – добавил он после небольшой паузы, – да, он кричал… Что то непонятное…

Певец отхлебнул из стакана, почесал затылок. Наконец его лицо прояснилось.

– Знаете, я, кажется, вспомнил. Он кричал: «За Анжелику». Точно. Так он и кричал…

Бородулин оживился. Кажется, наконец показался след. Да еще какой!

– Анжелика? Кто это? Вы ее знаете?

Симеонов усмехнулся:

– Сразу видно, что вы далеки от шоу бизнеса.