— Вы встретились с ним в гостинице "Минск" тринадцатого июня вечером, — сказал Гончар. — Вот и расскажи мне все свои приключения. Весь этот вечер, подробно. От и до.

— Я говорить могу долго, — голос Вики дрожал. — Вы скажите, что интересует?

— У этого мужчины с фотографии украли вещи. Среди тряпок были негативы, которые меня интересуют. Ну, это такие пленки, с которых фотографии печатают.

— Что я, неграмотная? У меня между прочим — десять классов и техникум.

Вика опять заплакала, потом долго успокаивалась, курила и вертела на пальце золотое колечко с красным камушком. Наконец, справилась с собой и обрела дар речи. Тот день она хорошо помнит, у нее вообще память отличная. Утром она позвонила сутенеру Тимуру Клепачу: может быть есть какие-то заказы от иностранцев, работа в гостиничных номерах или на дому? Но Клепач был мертвецки пьян уже в полдень. Он сказал, что работы нет и бросил трубку. Пришлось идти на старое постоянное место в гостиницу "Минск". Не бог весть что, но на кусок хлеба заработать можно.

Она устроилась в баре у стойки, заказала коктейль и орешки. Начало вечера вышло неудачным. Публика — лоховская, ну, из социалистических стран. Престарелые мужички со своими толстыми женами. Такие кадры доллары в руках никогда не держали. Они тоже, вроде русских, на своих заводах и фабриках получают профсоюзные путевки за три рубля шестьдесят две копейки и едут в Россию, чтобы погулять по ВДНХ и Красной площади.

С одинокими мужчинами, иногда можно договориться и продать любовь не за деньги, за вещи. Но тут другое затруднение. Публика из соцстран и одета почти как наши, — ширпотреб с этикетками "Сделано в Венгрии". Постояльцы гостиницы медленно заполняли ресторанный зал, ужинали, — при этом многие даже вина не заказывали, и уходили обратно в номера. Вика готовилась скоротать длинный и скучный вечер, без надежды познакомиться с западным туристом. Мысли ее приняли иной оборот: хорошо, если из наших командировочных с крайнего севера кто подвернется, такие по пьяной лавочке денег не считают, их легко выставить на хороший ужин и еще две сотенные обломятся.

Время шло, Вика сидела у стойки, тянула коктейль "шампань-коблер" — такая сладкая гадость, от которой кишки слипаются, — два рубля за стакан, — и тосковала. Клиента не видно, десятый час ночи, шансы таяли. А по темным углам ожидали своего счастья три конкурентки. Вообще этот "Минск" гостиница паршивая, даром, что стоит на бойком месте, на улице Горького. Маленькая, с низкими потолками, ресторан скучный, похож на вокзальный зал ожидания и музыка как на кладбище. Но, — главное, — солидных денежных иностранцев здесь мало селят.

Вика пробовала пробиться в высшую лигу, то есть стать своей в гостинице "Националь", что напротив Кремля, — но там свой контингент, — секс бомбы союзного значения. И свободных мест в том райском саду не ожидается, даже для таких красавиц как Вика. Она выудила из пачки последнюю сигарету "БТ", когда появился Максим Зозуля, — не кличка, настоящее имя. Это гостиничный вор, который для своих делишек иногда использует местных девочек. Через них получает ключи от номеров иностранцев и обчищает их.

Он подсел к Вике, заказал выпивку, они поболтали минут десять. Зозуля сказал, что ему сегодня не помешает какой-нибудь ключик. Вика ответила, что сегодня полный штиль. А он сказал, если все-таки клюнет, — Вика знает что делать дальше.