|
– А что делается в городе? – спросил я. – В городе делается всякое. Война за ресурсы в городе. – вступил в разговор подошедший откуда-то из-за стойки администратора седой человек в камуфляже, с АКС-74У в руках, но явно не военный. – Делят какие-то склады, заводы, еще что-то. В Сормовском районе окопались всякие заводские, насколько нам известно, во главе с директором судостроительного. Он закашлялся, но оправился, продолжил рассказ: – Ну, заодно заводские предъявили права на мост через Волгу, и в Бору наложили руку на склады Росрезерва. – Бор – это другой берег Волги. – пояснил для меня Белецкий. – Местная администрация, какие-то бандюки с половиной ментов окопалась в Кремле, их так и зовут «кремлевскими». Они удерживают Нижегородский район, и все, что примыкает к нему с этой стороны Оки, до железной дороги. Автозавод у них. – Это как мы ехали. – снова пояснил Белецкий. – Все время справа от нас был железка. За ней автозавод, потом Ока. И через Оку два моста в Нижегородский район. – Верно. – подтвердил седой. – По железке как раз фактическая граница и проходит. В основном. В городе есть еще пара разрозненных банд, и есть группы людей, собирающихся в промзонах. В Бору, в районе грузового порта тоже что-то происходит, но мы не можем понять, что именно. До «заводских» от нас недалеко, но несколько зданий удерживаются «кремлевскими», у них там несколько огневых точек на крышах и они, видать, эфир сканируют. Мы, когда хотели прорваться к «Красному Сормову», договаривались по радио, а они перехватили, и как мы подъехали – дали со всех стволов. Мы три машины потеряли и пятнадцать человек, из них половина – гражданские. Еле вернулись сюда. А вы кто будете, кстати? Я представился, протянул руку. Тот крепко пожал ее, представился в ответ: – Березин, Аркадий. Бывший главный инженер этой гостинцы. – А это гостиница разве? – удивился я. Белецкий совсем другое сказал. – И гостиница тоже. Точнее, это гостиница, но часть площадей сдает под офисы, а два этажа из них занимает компания-собственник. Занимала. – поправился он, подумав. – Скажите… А у вас ведь завод тоже куда как стратегической важности. Зачем вам прорываться к сормовским? Если вы удержите эту территорию, не дадите ей сгореть или развалиться… – Масса причин. – ответил Березин. – Первая и главная – нас мало, мы территорию не удержим. Вторая – все припасы у «заводских» или «кремлевских», мы в магазинах подбираем, что уцелело. И третья причина – мы изолированы, а «кремлевские» точно хотят нас отсюда погнать. – А кто тут у вас? – спросил я, неопределенно поведя рукой вокруг. – Разный народ, отовсюду. Хорошо, что оружием разжились. Василий Сергеевич… – он кивнул на мента, – …помог прихватить со складов городского УВД, и консервы у нас пока есть, распотрошили пару супермаркетов. Пока здесь держимся, но нужно что-то решать. Транспорта у нас теперь не хватает, как прорываться в промзону – не знаем. Ехать из города, так там в «Красном якоре» банда засела, от них бывают проблемы, и опять же – дефицит транспорта. – Мало в городе транспорта? – удивился я. – Немало, но надо уметь его без ключа заводить, а у нас именно таких специалистов нет. Тайна за семью замками это для нас. А с чем-то долго возиться не получится. Мертвяки окружат и разорвут. – У нас такой есть. – я показал на Шмеля. – А с крыши у вас как обзор? – Хороший. По крайней мере, могу показать, где у «кремлевских» огневые точки. |
