|
К оставшимся военным присоединились гражданские, но все равно, отбивались отдельные опорные пункты. Перестрелки с защитниками шли на самых окраинах. А вот мертвяков тех местах было мало, для нас как раз дурной знак. Мне подумалось, что было бы неплохо туда долететь воздухом и посмотреть, на что следует рассчитывать. Но как подбить командование в ГУЦ на то, чтобы нам выделило вертолет, да еще и с подвесными баками? И как за это рассчитаться? И хватит ли подвесных баков от Гороховца до «Шешнашки» и обратно? Потому что рассчитывать на дозаправку там не следует, мало ли кто владеет запасами керосина. Да и остались ли там эти запасы? У Ми-8 практическая дальность не дотягивает до шестисот даже у поздних модификаций, а в ГУЦе я видел только вариант МТ семьдесят пятого года образца. И двадцать четверки, но у тех с дальностью еще хуже. И все же намного надежней оказаться там на машинах и со всем оружием и экипировкой, чем вдруг лишиться вертолета и идти обратно в пешем порядке. Нет, надо ехать на машинах. Черт, ну до чего же не хочется самому башку под топор совать, да еще когда все вокруг отговаривают! Это семейство Дегтяревых туда к мужу и отцу едет, точнее даже ехало, а мне то зачем, зная, тем более, что это все… фигня, мягко говоря. И станет ли лаборатория Гордеева работать с вирусом, если город штурмуют со всех сторон? Или уже и нет никакой лаборатории, а все давно увезли в тот же Кош-Агаш, куда, якобы, увезли и самого Дегтярева? Очень может быть, почему бы и нет? Удаленная база, рядом военный аэродром, горы, никто не пройдет. А может быть и нет. Может быть институт в «Шешнашке» работает изо всех сил, стараясь остановить заразу. И это пенопластовый контейнер способен решить все проблемы, снять все вопросы. Надо ехать. Не узнаю сам – до самой смерти покою не будет. Я ведь помимо всего прочего самого себя знаю. Вечером мы с Танькой выбрались на крыльцо учебного корпуса, присели рядом, свесив ноги с бетонного парапета. Ночи стали уже теплыми, пахло даже не весной, а самым настоящим летом. Я чувствовал себя смертельно уставшим после того, как я сам себе объявил о своем решении. А потом вызвал добровольцев. Кандидатуры Шмеля, Кэмела и Сергеича никаких возражений у меня не вызвали, они люди холостые, опытные и сами себе хозяева. Лехина кандидатура тоже не обсуждалась, куда уж мы друг без друга… А вот Танька с Викой… Это сложнее. Они с нами, они – наши. И они не дилетанты. Что лучше? Пойти весь путь вместе, каким бы не был его конец, или оставить их здесь, в безопасности? Девушки сразу перешли в состояние повышенной готовности к скандалу любой интенсивности, готовясь отстаивать свое право помереть вместе с нами где-то в вятских лесах, причем максимально поганой смертью. Леха просто отмалчивался, предоставив мне право переругиваться с ними за нас обоих. Но сломили они мое сопротивление быстро, подсознательно я был уверен, что другой итог этого разговора просто невозможен. А какой у нас еще был выбор на самом деле? Нет даже гарантии того, что мы вернемся именно в это место, если быть честным до конца. Оставь их здесь, и потом случится, что жизнь разнесет нас в разные стороны. У нас и так были уже сотни возможностей погибнуть, так есть ли смысл нам расставаться из-за того, что такие возможности будут возникать и дальше? Наверное, все же нет. Если судьба у нас теперь таскаться по этим опасным и опустевшим землям, так лучше делать это вместе. Но и это было не самым трудным. Самым трудным были сестры Дегтяревы, которые тоже были намерены отправиться с нами. Когда они заявили об этом, все онемели. Кроме меня, потому что я не онемел, а вовсе даже разорался. Я заявил, что обещал доставить их в безопасное место, что мне осточертели их художества, что ценность их как членов отряда крайне невысока, что нянчиться с ними я не намерен, что они, в силу своего невеликого умения, риск для отряда и много что еще сказал. Аж охрип. |
