|
На иных еще пировали зомби. Заметил я и пару стай мертвых собак. Интересно, но у этих тварей стайный инстинкт и смерть не нарушила - одиночек я пока еще ни разу не видел. Попасться такой стае - верная смерть, без вариантов. - Ты гля, а мертвяки друг-друга жрут, оказывается. - сказал Бугаев. - Ну да, а что? - удивился я заявлению. - Давно уже заметили. Но этот так, утилизация отходов, лучше было бы, если бы они друг друга убивали. - Ага, жди. - сказал сзади прапорщик. - Дожидайся. Но хоть гниль немного подберут, раньше вонять перестанет. - Кстати, а почему они вообще друг на друга не нападают? - вдруг спросил Бугаев. - Тоже ведь пища и всегда под рукой. - Не знаю. - ответил я. - Может быть, их плоть после смерти снова как-то изменяется и становится более привлекательной в качестве пищи. - В смысле? - уточнил Соловьев. - Не знаю... - пожал я плечами. - В теории если... Например, они вырабатывают какие-то феромоны, которые работают как система "свой-чужой". - Чего вырабатывают? - переспросил прапорщик. - Запах, в общем. - уточнил я. - Заметили, как странно мертвяки пахнут? - Не заметь тут. - ответил прапор. - Дохлятиной и чем-то вроде ацетона. - Вот этот ацетонный запах, может быть, и есть их система опознания. - кивнул я. - А как помер, он быстро выветривается и тогда можно жрать. Он уже не "свой", а по разряду "еды" числится. - Надуманно, как мне кажется. - возразил Соловьев. - Возможно. - согласился я. - Но другую теорию пока придумать не могу. По-хорошему, надо бы мертвяков наловить и поэкспериментировать. Однако то, что повторно убитый зомби пахнет как обычный мертвец, а пока он бродит - то по-особому, очень заметно. - Ну, тоже верно. - подвел итог разговору Соловьев. Колонна шла дальше, уверенно и неторопливо, а я задумался еще глубже. Еще одно несоответствие того, что я вижу тому, что должно быть, просто мозолит глаза. Зомби на улицах мало, а людей не видно вообще, если не считать две группы мелькнувших моторизованных мародеров. Значит, люди должны были уйти из города или погибнуть. Но ушло не так уж и много. Думаю, что подавляющая масса беззащитных и безоружных горожан все же погибла. Погибла в попытках добыть еды или оружие, в попытках завести чужую машину или залить бензин в свою на брошенной бензоколонке. Погибли все слабые, все трусливые, все наивные и все, кто верил, что правительство их спасет. В общем, погибли миллионы. А где они теперь? Два тоннеля под мостами были забиты мертвяками, пребывающими в коме. Добычи нет, и они угомонились. Но не все. Некоторые бродят по улицам. Но всех их чертовски мало для того количества зомби, которое должна была "произвести" Москва. Где еще могут скрываться? В домах? Проверять? А какие именно проверять? И где гарантия того, что в каком-то доме мы не найдем сразу всех отсутствующих на улице одновременно? И не будем ими съедены, если они кинутся разом, для примера. Страховка это не покрывает, короче. Да и нет у меня никакой страховки, это я так глупо и нервно шучу. Колонна проскочила по Кутузовскому до поворота на Минскую улицу, что за Поклонной горой, по ней дошла до Мичуринского проспекта. Затем свернула направо, и мы начали вызывать на частотах радиоопознания автобазу, на которой должна была базироваться группа Доценко. О кодах опознания мы договорились заранее, поэтому, к моему облегчению, там меня узнали. Даже более того, к микрофону подошел сам Доценко. Я рассказал ему в двух словах, с кем я еду, на чем и зачем, и получил от него добро на посещение. И еще через десять минут вся наша колонна на скорости влетела в распахнувшиеся стальные ворота в бетонном заборе и остановилась. Встречал нас сам Доценко, все в том же черном прыжковом костюме и черной же разгрузке, вместе с Игорем, у которого на плече висел бессменный ПКМ. Интересно, он его постоянно с собой таскает, или сейчас прихватил, в честь нашего визита? Я поспешно стащил с головы шлем с очками и маской, помахал рукой. |
