Ни о чем не спрашивая, хозяйка поставила перед ними грубую миску с затиркой, из которой торчали две темные деревянные ложки. Еда выглядела не слишком аппетитно, но есть хотелось сильно. А может, просто Мишка с Машей стали привыкать к этому странному миру — на еду набросились с жадностью. И даже отсутствие соли не испортило им аппетит.
— Зря мы вчера от затирки отказались, — сказал Мишка, облизывая ложку.
— Вчера? — Маша с сомнением покосилась на оконце.
Даже сквозь мутный бычий пузырь было видно, что на улице никак не осень. Скорее всего — весна.
— Ладно, — Мишка положил чисто вылизанную ложку в пустую миску, — будем считать, что никакого газа нет. Допустим, Городовой не врет. Мы в прошлом.
Маша с готовностью кивнула и приготовилась выслушать дальнейшие рассуждения. Но с дальнейшими рассуждениями у Мишки как-то не заладилось. Он поскреб зудящую шею, подумал: «Хоть бы искупаться, что ли?» и решительно встал:
— Пойдем?
Но Маша только крепче взялась за скамью.
— Опять пойдем? Чтобы нас опять куда-нибудь занесло?
Мишка почувствовал глухое раздражение. Хорошо, что тяжесть в желудке действовала успокаивающе. Мишка вздохнул и снова сел:
— Допустим, нас занесет еще куда-нибудь…
Маша, которую затирка только взбодрила, тут же продолжила:
— …ты опять вляпаешься во что-нибудь, только Городового рядом не будет, и нас убьют! Или еще чего похуже.
Мишка не стал выяснять, что еще похуже может быть, только покорно сказал:
— Ладно, сидим тут. И чего ждем?
Маша растерялась. Она собиралась опровергать всякие глупости, которые предложит ее товарищ по несчастью, а не предлагать свои варианты.
— Ну не знаю. Ждем Городового!
— А смысл? Он же сам сказал, что не сможет нас вернуть.
Маша насупилась, но спорить не стала.
— И вообще, — Мишка развивал успех, — я обещаю никуда не лезть. Даже если нас перебросит.
Неожиданно Маша вскочила с посветлевшим лицом.
— Точно! Никуда не лезь и про историю ничего плохого не говори! Пойдем!
Подробности чудесного преображения Маши пришлось выпытывать на ходу. Оказывается, она просто сообразила, что после первого раза их все время перебрасывало вперед во времени. А первый раз Мишка ругал историю — поэтому их назад и отбросило.
— …А если не ругать, — закончила Маша, — то все время вперед переносит, ясно?
И остановилась в нескольких шагах от терема, в котором недавно пировал Долгорукий с дружиной.
— Неясно, — ответил Мишка.
— Что тебе неясно?
— Две вещи. Первая — что мы тут делаем…
Маша возмущенно фыркнула.
— Прошлый раз нас отсюда вперед перебросило — и сейчас перебросит!
— Да? — ехидно усмехнулся Мишка. — А теперь вторая непонятная вещь. А с чего ты решила, что нас вообще будет перебрасывать?
Маша нахмурила лоб.
— Давай вспомним, — предложил Мишка, — что мы делали, когда нас вперед по времени перекидывало?
— Ничего… Болтали…
— О чем?
— Я про трехголового пса легенду вспомнила…
И тут их сзади схватили чьи-то цепкие пальцы. Мишка рванулся и смог освободиться. Он отскочил в сторону и развернулся, сжав кулаки. Маша даже не попыталась дернуться. Она с изумлением смотрела на напавшего.
— Вы волхв? — удивленно спросила она у остроскулого мужичонки, который все еще сжимал ее руку. |