— Только потому, что он признался. Зачем продолжать расследование, если… ну, если решение предложено на блюдечке? Плохой парень сказал, что он это сделал, а потом описал копам, как он это сделал, шаг за шагом.

— Тем не менее его история о куртке звучит… нескладно. И медальон. Загадки, которые так и не были решены. Бо́льшая часть дневника Лиины так и не была найдена. Почему были вырваны страницы? И даже если он это сделал, убийство было таким жестоким, настолько безумным в своей ярости, что трудно представить некогда добродушного человека, доведенного до подобной крайности. Это выглядит как будто… как будто его довели до этого. Могли быть и другие люди.

— О, теперь ты рассуждаешь в духе сенсуализма.

Я широко улыбаюсь и откидываюсь на спинку сиденья.

— Возможно, и так. Он — это отличный материал для подкаста.

Мы проезжаем через мост. Под нами в серо-стальной воде бухты Буррард медленно ползут танкеры. Еще один час езды с многочисленными изгибами и поворотами над водами бухты, и мы будем в Твин-Фоллс. После всех исследований я хочу лично побывать там. Я постараюсь найти как можно больше людей, причастных к тому делу, и побеседовать с ними. Время от времени мы будем возвращаться в тюрьму и задавать новые вопросы Клэйтону Пелли. И мы будем выпускать новые эпизоды.

Я мысленно тестирую идеи сценариев для разных эпизодов. После первого сеанса с Клэйтоном у нас в запасе есть предыдущая беседа с одним из полицейских-ныряльщиков, которые обнаружили тело. Мы провели это интервью в Торонто, прежде чем полетели на запад. Возможно, я начну с находки тела, а потом вернусь к вопросу: кем была Лиина Раи?

Рэйчел

Тогда

Понедельник, 24 ноября 1997 года

— Мою… мою дочь изнасиловали? — Джасвиндер Раи едва может произнести эти слова, но потребность знать перевешивает его страх перед знанием. Они с Пратимой сидят напротив меня на диване с цветочным узором. Люк примостился на маленьком стуле справа от меня; при своих мощных габаритах он выглядел бы комично, если бы не ужасные новости, с которыми мы пришли. Я чувствую, как он поглядывает на меня. Время только перевалило за полдень, но мы устали. По крайней мере, я устала. Мы рано встали и после морга сразу же направились сюда, чтобы лично сообщить причину смерти дочери Раи.

— Да, есть признаки половой агрессии, — тихо говорю я.

— Что значит признаки? — спрашивает Пратима. Ее голос прерывается; она дрожит всем телом, так что шифоновый шарф у нее на голове трепещет над щеками.

— Некоторые… — я откашливаюсь, — …некоторые вагинальные разрывы, указывающие на грубое совокупление.

Пратима закрывает рот ладонью. В ее глазах блестят слезы. Муж кладет руку ей на колено. Его глаза, угольно-черные и свирепые под красным тюрбаном, впиваются в меня. Его лицо искажается от еле сдерживаемой ярости.

— А после этого нападения ее избили дубинкой, ногами и утопили в реке?

— Мы еще не установили точную последовательность, но да, причиной смерти является утопление. Мне очень жаль.

— Значит… это и было мотивом нападения? — спрашивает Джасвиндер. — Изнасилование?

— Сейчас мы прорабатываем эту предпосылку, — говорю я. — С учетом времени суток и того факта, что Лиина была одна и беззащитна, есть вероятность, что преступление было совершено под влиянием момента. Ваша дочь могла оказаться в неподходящем месте и в неподходящее время.

— Но почему, почему? — причитает Пратима. — Почему моя Лиина… как кто-то мог сделать это?

Она начинает раскачиваться взад-вперед.