– А как насчет других насекомых? – спросила Келлэвей.

– Нет. Даже скажу, что как-то раз я, не задумываясь, упомянула о тараканах. Ему явно стало очень некомфортно. Он тогда встал с места и принялся просто прогуливаться по саду.

– Были ли какие-то намеки на то, что у него есть враги? – продолжила Эйвери. – Может даже люди, которых он просто недолюбливал?

– Нет, – ответила Викерс. – Он никогда не говорил ни о девушке, ни о друзьях. Иногда он позволял себе рассказать о работе или маме. Также я знаю, что его отец умер не так давно. Но он ни разу не отзывался о ком-то плохо и не рассказывал о своих страхах перед кем-то в частности.

– Есть ли еще кто-то, с кем он часто общался?

– Да. Они пару раз болтали с Дональдом Йоханссоном.

– Правда? – удивилась Эйвери

– Да. Я бы не стала называть их друзьями и даже знакомыми, но точно уверена, что несколько раз они общались. Видела собственными глазами.

«Зачем бы Йоханссону утаивать это?» – подумала она.

– Вы случайно не знаете, где бы я могла его найти? – вслух произнесла Блэк.

– Собственно говоря, легко, – улыбнулась Викерс, кивая назад. – Вон он, идет сюда.

Эйвери и Келлэвей обернулись. Лишь увидев их, Йоханссон буквально примерз к месту между двумя тропинками в саду. Выражение его лица при виде Эйвери сказало все, что ей требовалось: он что-то скрывал.

Подобно акуле, почуявшей кровь в воде, Блэк не стала терять ни минуты и целенаправленно двинулась в его сторону.

– Мистер Йоханссон, рада снова видеть Вас, – произнесла она.

– Да, взаимно, – ответил он тоном, который говорил об обратном.

– При всем уважении, – продолжила Эйвери, – я просто не могу отделаться от ощущения, что Вы лгали мне во время нашей прошлой встречи. Или, если же не лгали, то уж точно упустили несколько вещей.

– Да, полагаю, Вы правы, – кивнул Йоханссон, уставившись на тропинку.

– Надеюсь, у Вас была на это очень веская причина, – сказала Блэк. – В противном случае, мне придется арестовать Вас прямо на виду у Ваших коллег.

Он тяжело вздохнул и кивнул.

– Пройдемте в мой кабинет?

Честно говоря, Эйвери предпочла бы остаться в саду бабочек, а не идти в его тусклый кабинет со всеми этими изображениями насекомых на стенах. Тем не менее, она кивнула:

– Договорились.

Йоханссон вывел их из сада и провел на второй этаж музея. Блэк в последний раз взглянула на красоту снаружи, а затем посмотрела на Келлэвей, которая смущенно взирала на нее, даже не скрывая тот факт, что ничего не понимает. Эйвери не стремилась все раскладывать по полочкам. У нее было острое ощущение, что всего через несколько минут до Кортни все дойдет само.

– Да, я действительно познакомился с Альфредом Лаунбруком в период его частых посещений сада бабочек, – начал Йоханссон, присаживаясь за свой стол. – Он был достаточно замкнутым молодым человеком, который явно имел множество проблем с социализацией, из-за чего я сам и несколько моих сотрудников старались выделить время, чтобы поговорить с ним.

– Почему же Вы не посчитали нужным сообщить мне это пару часов назад, когда я была здесь? – спросила Эйвери. – Это позволило бы мне сохранить уйму времени и сил.

– Потому что я пытался защитить человека, о котором очень беспокоюсь.

– Хотите сказать, что Вы встречались с Лаунбруком не только в музее?

– Нет, – ответил Йоханссон. Эйвери увидела, как его глаза наполнились слезами, что было явным знаком приближающегося откровения. – Но я знал кое-кого, кто общался с ним гораздо ближе.