– Я ушла потому, что, как мне казалось, все вокруг рухнуло, – объяснила она. – Мой бывший муж был убит человеком, которого я пыталась выследить… В это же время он охотился и за моей дочерью. Рамирес погиб, правда я не в курсе, что ты знаешь о нем, но…

– Вы же были вместе, так? – перебила Келлэвей.

– Да. И это было гораздо серьезнее, чем я считала. Я не понимала, сколько он значит для меня, пока Рамирес не оказался на грани жизни и смерти. У него было кольцо… Он собирался сделать мне предложение.

Келлэвей мрачно кивнула, вероятно, почувствовав, что открыла дверь, к которой пока была сама не готова.

– Ясно, – тихо произнесла она. – И как твоя дочь сейчас? По крайней мере, она осталась здесь, с тобой.

– Не поверишь, – неудачно попыталась рассмеяться Эйвери. – Но нет. Роуз отдалилась от меня сильнее, чем когда-либо. Она обвиняет меня в смерти своего отца. Утверждает, что моя карьера всю жизнь держала ее в опасности. И, черт возьми, она вполне может быть права.

Было странно обсуждать Роуз с Келлэвей. Девушка была всего на пять-шесть лет старше ее. Слишком уж похоже на разговор с самой дочерью.

– Что ж, если я не сильно тороплю события, то, что заставило тебя вернуться? – спросила Кортни.

Эйвери знала ответ. Он был достаточно прост, но сложно давался ей.

– Потому что это единственное, что имеет сейчас для меня хоть какой-то смысл, – пояснила она. – Я пыталась доказать себе, что не скучаю по работе, но это бред. Вот и все, что я знаю. И на самом деле, думаю, Рамирес сильно разочаровался бы во мне, не продолжи я свой путь.

Разговор оборвался. Эйвери в последний раз свернула по указанию Келлэвей, подъехав к симпатичному жилому комплексу, расположенному всего в двадцати минутах от участка. Келлэвей слегка замялась на выходе и задумчиво оглянулась на Блэк:

– Я понимаю, что это далеко не то же самое, – сказала она Эйвери, – но мои предки развелись, когда мне было двенадцать. Мой отец погиб в ДТП, когда мне было пятнадцать. Я ненавидела мать. Сказать по правде, я до сих пор не до конца простила ее. Но я исправляюсь, особенно сейчас, когда ей так плохо. Разговаривая с ней, я поняла, что она больше не закрыта. Поэтому то, что происходит с дочерью… Просто дай ей время. Она сама вернется.

– На это вся надежда, – ответила Блэк, не испытывая и капли ее.

Келлэвей вышла и захлопнула дверь. Эйвери смотрела ей вслед, изо всех сил стараясь сдержать эмоциональный поток. Она отбросила мысли, не дав им шанс разыграться в голове, хотя они были слишком близки к Роуз.

«Просто дай ей время. Она сама вернется».

Мысль была согревающей, такой приободряющей вишенкой на торте. Но Эйвери действительно сомневалась в ее реальности.

ГЛАВА 17

Часть ночи Блэк провела перед экраном ноутбука. Она пыталась отыскать места, где можно было заказать воронкового паука. Их количество было просто пугающим. Некоторые сайты казались совершенно противозаконными, хоть и были выполнены профессионально. Затем она позволила себе немного порыться в грязном белье Стефана Скотта. Она делала это не потому, что не верила в его невиновность, а потому, что он казался ей кем-то из основных обитателей подобных мелких сообществ, о которых сам и рассказал.

Эйвери прочла несколько его постов на одном из форумов любителей паукообразных, взяв информацию о его нике из статьи, опубликованной на специализированной страничке сайта Бостонского музея наук, которую, по ее личному мнению, не удалили лишь потому, что никто даже не вспомнил о ней.