Потом этот момент в кладовке, когда он в первый раз поцеловал ее. Этого забыть нельзя. С этого начались перемены. Но чем это кончилось? Он чуть было не задушил ее брата. Потом снова яркое пятно, полное радости и счастья: «Вы возьмете меня замуж, мистер Брэдли?» О, она была великолепна! Он посмотрел на нее. Не придет ли такое время, когда она разлюбит его, когда она увидит его таким, каков он есть, — просто обычным человеком? Но он никогда не разыгрывал перед ней, будто он какой-то другой, и он не сможет перемениться. Он и не хочет меняться, разве что в одном отношении — больше читать и больше знать. Да, это будет ей приятно, и он будет это делать. И она может помогать ему, она такая. Знать бы только, что руки заживут. Тем не менее они сослужили ему одну добрую службу — они освободили его на какое-то время от армии, а может быть, и вообще освободили, и ему не жаль. О, нет, он совершенно не сожалеет об этом. Он не мечтает стать героем. Живой столяр лучше мертвого героя с «Крестом Виктории» на гробу.

— О чем ты задумался?

Он улыбнулся:

— Я думал о тебе. Я все время думаю о тебе.

— Когда мы поженимся?

Боже, какая же она интересная! Он откинул голову и рассмеялся. Только представить, что Полли Хинтон, или Нэнси Паркин, или любая знакомая ему девушка могли взять и сказать: «Когда мы поженимся?» Он бы взбрыкнул, как нервный жеребенок, и выговорил бы: «Послушай-ка, мисс, ты что-то слишком разбежалась. Кто говорил тебе о женитьбе?» Все они хитрюги. И все-таки поглядите, она, леди, а в его мыслях она всегда будет оставаться леди, спокойно говорит ему: «Когда мы поженимся?»

На миг он забыл про постоянную жуткую боль в руках и, скорчив рожу, сказал:

— Видите ли, я тут пораскинул умом и, знаете, не совсем уверен, что не передумаю.

Она настолько изменилась за последние несколько дней, в которые уместились целые годы, что просто с независимым видом отрезала себе кусочек бифштекса, прожевала его и только тогда проговорила:

— На вашем месте, сэр, я бы хорошенько обдумала этот шаг. Знаете, это либо женитьба, либо отказ от обещания жениться.

Увидев, как он смеется, Агнес обрадовалась, потому что знала, какие страдания он переносит и что испытал за последние дни. Она смотрела на него влюбленными глазами и спрашивала себя: неужели этот человек может ей когда-нибудь надоесть? Не наступит ли момент, когда ей придется признаться, что были правы те, кто уговаривал ее, что масло с водой не смешается? Нет, никогда. Это масло и эта вода уже смешались, уже проникли одно в другое.

Он тихо спросил:

— А как это можно сделать, я хочу сказать, быстро?

— Насколько я знаю, нужно специальное разрешение или как только ты сможешь надеть мне на палец кольцо.

— Ха, — довольно ухмыльнулся он. — Так тому и быть. Ты будешь ставить в известность братьев?

— Это не их дело.

— По-моему, лейтенант Стенли так не считает.

— Ну что же, что сделано, того не переделать. Так что, я думаю, чем скорее, тем лучше. Вы можете дать свое согласие, мистер Брэдли? — спросила она официальным тоном.

— Вполне, мисс Торман, вполне, — ответил он.

Она встала, медленно подошла к нему, остановилась за его спиной, обняла за шею и, наклонившись, очень крепко поцеловала.

— Я никогда в жизни не была такой счастливой… «Если бы не Милли», — добавила она про себя.

— Это еще не счастье. Женщина, узнать, что такое счастье, тебе только еще предстоит. — В его глазах мелькнула озорная искорка, и она потрепала его по щеке, сказав:

— Мне не терпится поскорее узнать.