Но профессор не ушел.

Солнца не было уже давно. На Патриарших темнело. Над прудом в уголках скоплялся туман. В бледнеющем небе стали проступать беленькие пятнышки звезд. Видно было хорошо.

Он — профессор, ну, может быть, и не профессор, ну, словом, он стоял шагах в двадцати и рисовался очень четко в профиль. Теперь Иван разглядел, что он росту, действительно, громадного, берет заломлен, трость взята под мышку.

Отставной втируша-регент сидел рядом на скамейке. На нос он нацепил себе явно ненужное ему пенсне, в коем одного стеклышка не существовало. От этого пенсне регент стал еще гаже, чем тогда, когда провожал Берлиоза на рельсы.

Чувствуя, что дрожь в ногах отпускает его, Иван с пустым и холодным сердцем приблизился к профессору.

Тот повернулся к Ивану. Иван глянул ему в лицо и понял, что стоящий перед ним и никогда даже не был сумасшедшим.

— Кто вы такой? — хрипло и глухо спросил Иван.

— Ich verstehe nicht,— ответил тот неизвестный, пожав плечами.

— Они не понимают,— пискливо сказал регент, хоть его никто и не просил переводить.

— Их фершт… вы понимаете! Не притворяйтесь,— грозно и чувствуя холод под ложечкой, продолжал Иван.

Немец смотрел на него, вытаращив глаза.

— Вы не немец. Вы не профессор,— тихо продолжал Иван.— Вы — убийца. Вы отлично понимаете по-русски. Идемте со мной.

Немец молчал и слушал.

— Документы! — вскрикнул Иван…

— Was ist den los?..

— Гражданин! — ввязался регент.— Не приставайте к иностранцу!

Немец пожал плечами, грозно нахмурился и стал уходить.

Иван почувствовал, что теряется. Он, задыхаясь, обратился к регенту:

— Эй… гражданин, помогите задержать преступника!

Регент оживился, вскочил.

— Который преступник? Где он? Иностранный преступник? — закричал он, причем глазки его радостно заиграли.— Этот? Гражданин, кричите «караул»! А то он уходит!

И регент предательски засуетился.

— Караул! — крикнул Иван и ужаснулся, никакого крика у него не вышло.— Караул! — повторил он, и опять получился шепот.

Великан стал уходить по аллее, направляясь к Ермолаевскому переулку . Еще более сгустились сумерки, Ивану показалось, что тот, уходящий, несет длинную шпагу.

— Вы не смотрите, гражданин, что он хромой,— засипел подозрительный регент,— покеда вы ворон будете считать, он улизнет.

Регент дышал жарко селедкой и луком в ухо Ивану, глазок в треснувшем стекле подмигивал.

— Что вы, товарищ, под ногами путаетесь,— закричал Иван,— пустите,— он кинулся влево. Регент тоже. Иван вправо — регент вправо.

Долго они плясали друг перед другом, пока Иван не сообразил, что и тут злой умысел.

— Пусти! — яростно крикнул он.— Эге-ге, да у вас тут целая шайка.

Блуждая глазами, он оглянулся, крикнул тонко:

— Граждане! На помощь! Убийцы!

Крик дал обратный результат: гражданин вполне пристойного вида, с дамочкой в сарафане под руку, тотчас брызнул от Иванушки в сторону. Смылся и еще кто-то. Аллея опять опустела.

В самом конце аллеи неизвестный остановился и повернулся к Ивану. Иван выпустил рукав регента, замер.

1.VII.1933

В пяти шагах от Ивана Бездомного стоял иностранный специалист в берете, рядом с ним, подхалимски улыбаясь, сомнительный регент, а кроме того, неизвестно откуда-то взявшийся необыкновенных размеров, черный, как грач, кот с кавалерийскими отчаянными усами.