А если бы услышали все остальные, у них бы раньше времени возникли подозрения против Глеба. «Если же он не виновен? – рассуждал я. – Если мои предположения – всего только предположения? Нет, законность прежде всего!» И продолжал вести расследование шепотом:

– Там, при всех, не надо переворачивать крышку. Принеси стол сюда, если тебе не трудно. Здесь переверни и тихо мне прочитай. А то у меня что-то рябит в глазах. Наверное, от окружающего нас мрака! Помоги мне, Глеб, если можешь.

– Я, конечно, переверну. Мне не трудно…

Он подтащил стол к ящику, сидя на котором я анализировал события. Перевернул крышку и прочитал:

– Здесь в течение одного года трех месяцев и семи дней была написана повесть «Тайна старой дачи».

«Так, так, так… – сказал я себе. – Он прочитал так же, как в первый раз. Значит, это уже не случайность».

– Глеб, почему же ты пропустил одно слово? – прошептал я. – Объясни, пожалуйста, если тебе не трудно. Подумай хорошенько, не торопись.

– Я?.. Слово?.. Какое?

– Всего только одно. Но очень существенное! – Я взял «мемориальную крышку» в руки. – Написано так: Здесь в течение одного года трех месяцев и семи дней была придумана и написана повесть «Тайна старой дачи». А ты слово «придумана» пропустил. Почему? Соберись с мыслями… Не торопись.

– Я не заметил… Не обратил…

– Оба раза? Одно и то же слово? Согласись, дорогой, странное совпадение!

– Не обратил…

– Два раза?

– Два…

– А может быть, целых три?

– Нет… Только два…

– Прости, дорогой, тебе изменяет память. Первый раз ты не заметил это слово еще там, в городе. Когда говорил мне, что все было на самом деле: вся история с Дачником. А оказывается, Гл. Бородаев ее придумал. Зачем же ты мне сказал, что Дачник здесь действительно жил и пропал в новогоднюю ночь? Не тот, придуманный твоим дедушкой, а какой-то настоящий, живой, так сказать, человек? Взял и исчез… Зачем ты это сказал? И Племянника подучил сказать то же самое? Подумай хорошенько, не торопись.

Глеб не торопился. Он молчал.

– Так, так, так… – сказал я уже с плохо скрываемой угрозой.

– Хорошо… Я тебе… всю правду…

– Вот именно: правду, одну только правду! Ничего, кроме правды!

– Иначе бы ты сюда… А так тебе сразу стало… И другие поехали…

– Подведем некоторые итоги, – сказал я. – Значит, ты очень хотел, чтобы мы сюда приехали. И чтоб заинтересовать нас, сказал, будто все произошло здесь, на этой даче, в самом деле, а не было придумано дедушкой.

– Ну да…

– А почему ты так уж сильно хотел, чтобы мы приехали?

В это время подошла Наташа. И тихо сказала:

– Алик, осталось совсем мало времени.

– Считай, что ты уже на пути к своей маме! – воскликнул я. – Скоро она обнимет тебя…

Покойник услышал мои слова. И не то с надеждой, не то с сомнением произнес:

– «Темницы рухнут, и свобода нас встретит радостно у входа…»

Страх, значит, еще не отшиб ему память: он помнил стихи Пушкина, правда, не совсем точно, но помнил…

– Да, встретит! – подтвердил я. – Еще несколько минут – и я выведу вас отсюда…

– Как Данко? – спросил Покойник.