– Надо пролезть! – сказал я. – Первыми выйдут женщины…

И указал на Наташу. Она не стала спорить, уступать место другим, чтоб показать, какая она добрая и благородная. Нет, ничего и никогда она не делала напоказ!

Тонкая и стройная, она не «пролезала» и не «протискивалась» между дверью и кирпичной стеной, а как бы освободилась, вырвалась из их плена и оказалась на улице. Она сделала это изящно, не напрягаясь и не смущаясь.

– Теперь Миронова! – сказал я.

Даже тут она действовала как отличница: обдуманно, серьезно, не торопясь.

Сначала измерила внимательным взглядом просвет между стеной и дверью. Потом оглядела свою фигуру. Что-то прикинула, высчитала в уме… А потом подняла руку:

– Можно мне снять пальто?

Сняла и полезла… Миронова и здесь выполняла приказ: она аккуратно, старательно преодолевала препятствие и рапортовала мне, как начальнику:

– Осталось всего полспины… Осталось плечо! Осталась рука… Все в порядке: ничего не осталось!

Первым застрял Покойник. Он оказался самым толстым, а по его словам, «самым плотным» из нас.

– Много ешь, – сказал я. – А еще поэт!

– У меня неправильный обмен. Это болезнь! – сообщил Покойник.

– Тогда скинь пальто.

Он скинул. Но и без пальто снова застрял.

– Я помогу тебе, – предложил Принц Датский. И стал осторожно проталкивать Покойника.

– Что-то хрустнуло! – вскрикнул тот. – Кажется, не пролезаю…

– Тогда я нажму на дверь, – сказал Принц.

Он сильно навалился плечом на ржавое, мокрое железо. Дверь сдвинулась с мертвой точки, но лишь еле-еле. Хотя детская застенчивость сочеталась в Принце с большой физической силой, ему ничего не удалось сделать.

– Снимай пиджак, рубашку, штаны! – приказал я Покойнику.

– Разве это возможно? – промямлил он.

– У нас нет времени рассуждать!

– Разве осенью раздеваются?

От волнения он заговорил в своей любимой манере – вопросами.

– Он простудится, – сказал заботливый Принц.

– Лучше спастись простуженным, чем погибнуть здоровым! – воскликнул я.

Покойник разделся. Девочки отвернулись.

Голый Покойник (то есть почти голый: трусы оставались на нем) пролез сквозь узкое отверстие.

– Разогрейся! – посоветовал из подвала Принц Датский. – Побегай!

Покойник забегал.

– Сначала оденься, а потом уж… – сказал добрый Принц.

От холода Покойник дрожал и плохо соображал. Наташа и Миронова стали натягивать на него рубашку, пиджак и пальто. Брюки он надел сам.

– Теперь Глеб! – сказал я.

– Я потом… раз из-за меня… – тихо сказал Глеб. – Ведь все это…

– Расследование закончим потом, – шепотом перебил я его, хотя мне очень хотелось спросить прямо в упор: «Зачем ты все это сделал?» – Сейчас выяснять не время, потому что дорого время!

Глеб тоже скинул пальто и протиснулся.

Принц Датский указал на просвет.

– А теперь уж ты, Алик!

– Я покину подвал последним! – сказал я так, будто был капитаном гибнущего корабля: капитаны всегда покидают судно последними.

Принц Датский смущенно развел свои огромные руки в стороны.

– Мне ведь тоже придется… Как Покойнику…

Девочки отвернулись.