Ники вспомнила свою песню про черное солнце и опять обозлилась на Нафаню и Рэндома. «У меня бы тоже получилось, — думала она, критически разглядывая девицу. — Я красивее. И голос не хуже. И песню хорошую сочинила — сама! А эти бараны считают себя гениальными, а над настоящим талантом только насмехаются. Ну ничего…»
Под этим «ничего» подразумевалось, что Ники совсем скоро станет такой крутой рок-звездой, что парни из «Утра понедельника» удавятся от зависти. Как это произойдет, Ники пока не знала. Ей бы еще научиться играть на бас-гитаре… Нафаня только обещает поучить, а как до дела, так сразу в кусты…
На журнальном столике неожиданно зазвенел телефон.
— Алё! — сняла трубку Ники. И тут же сморщилась, поскучнела. Звонила бабушка. Желала поговорить с мамой. Узнав, что мама сидит на кухне с «толстомордым буржуем», высказала по его поводу пару ласковых, осчастливила Ники вестью, что на днях приедет в гости, и повесила трубку.
Ники тяжко вздохнула. Визиты бабушки последнее время выливались в большие семейные разборки, крайней в которых неизменно оказывалась Ники. И на Леннаучфильм не сбежать — бабка смертельно обидится и в следующий раз будет еще въедливей.
Настроение у Ники упало ниже нуля. Она выключила телик, пригорюнилась. На кухне шуршали бумагами и бормотали. Ники задумчиво посмотрела в окно поверх экрана, встала с кресла и ушла в свою комнату.
Комната была длинная и узкая, темная, захламленная. Обои Ники разрисовала всякими лозунгами и оклеила афишами любимых рок-групп. На письменном столе громоздилась пыльная пирамида из журналов вперемешку с альбомами, учебниками и непонятно чем — у Ники уже несколько недель не доходили руки ее разобрать. На тумбе у подоконника загадочно зеленел аквариум с одинокой рыбкой неизвестной породы. В окно скребся опадающий клен.
Ники подтащила к шкафу табуретку, влезла на нее и сняла сверху акустическую гитару в клеенчатом чехле. Извлекла ее на свет, села на тахту, положила инструмент на колени, погладила по желтому боку. Эту гитару она купила месяца полтора назад в музыкальной комиссионке в Апраксином дворе. Вернее, гитару ей купил Нафаня. И даже не ей, а, скорее, себе. Вообще-то, Ники увязалась в Апрашку за компанию с Нафаней, которому нужна была какая-то хреновина для ударной установки. Гитару покупать никто не собирался. Но Нафаня, как водится, увидел ценную вещь и сразу весь загорелся. «Супер! Покупай! — убеждал он Ники, ощупывая и чуть ли не обнюхивая сокровище. — Ты смотри, за такие смешные деньги — такой раритет! Начинать лучше всего именно на акустической! Чего — денег нет? Ладно, давай я сам ее куплю и сдам тебе в аренду…»
Ники, тщательно складывая пальцы, изобразила на грифе хитрую фигуру и взяла аккорд «ля-минор». На прошлой неделе Михалыч, не выдержав Никиного нытья, сломался и обучил ее «трем блатным аккордам».
— А подберу-ка я ту песню из подвала! — внезапно решила она. — Как там начиналось…
Потекли минуты. Ники осторожно трогала струны, ее пальцы блуждали по грифу, губы шевелились. Комната наполнилась мелодичными звуками. Трех аккордов явно не хватало, однако вскоре Ники удалось изобразить что-то похожее. Еще бы вспомнить слова…
«Как я их вспомню, если я их даже толком не расслышала?» — с сожалением подумала Ники.
Ники несколько раз спела мелодию без слов, копируя торжественную интонацию неизвестного певца, пока не решила, что она звучит в точности как на Леннаучфильме. Попыталась придумать свой текст, но, как нарочно, слова не шли.
«К такой мелодии нужны особенные слова», — подумала Ники. А особенные, настоящие слова просто так не выдумаешь. Они сами приходят. |